Алый талисман

Подольный Евгений Андреевич

Георгий Дворников, чуть забрезжил рассвет, стартовал с аэродрома Солнцево. Самолеты дивизии были приведены в полную боевую готовность, с тем чтобы после уточнения дислокации фашистских танковых резервов под Борисовкой обрушить на них всю мощь своего огня и дать возможность войскам Воронежского фронта развивать наступление на Белгород.

Не долетая до Борисовки, Дворников уклонился вправо, чтобы выйти западнее города, в точку, где Алимкин обнаружил скопление техники. Кроме того, близ Борисовки находится вражеский пост воздушного

наблюдения, который при появлении чужого самолета, тем более разведчика, немедленно поднимет истребители.

«Впрочем, — размышлял Дворников, внимательно осматриваясь по сторонам, — судя по всему, Алимкина атаковали именно над местом скопления техники или вблизи него… Значит, там барражировали истребители. Скорее всего, группировка имеет приданное истребительное прикрытие. А это уже хуже…»

— Наташа, что наблюдаешь? — запросил он стрелка.

— Пока все нормально, гансов не видать.

— Посматривай вниз. Что заметишь, докладывай. Минут пять еще пролетели молча. Мимо кабины ватными хлопьями скользили низкие облака. В их просветы просматривалась земля: перелески, мелкие переправы на извилистых степных речушках, редкая сетка узеньких проселочных дорог. И вдруг голос стрелка:

— Командир, пересекли большую дорогу. На обочинах местами видны следы танковых траков.

— Ага, молодец, Наташка, идем вправо и жмем вдоль дороги.

— А может, влево?..

— Нет, вправо, — твердо решил Дворников, закладывая крутой вираж. — Влево — упремся в переправу на Ворскле…

И вдруг Наташа выкрикнула:

— Танки в овраге, по курсу!

— Вижу, — отозвался Георгий, сдерживая волнение. — Теперь следи за воздухом. Теперь уж точно препожалуют «мессеры». Так просто разгуливать нам не дадут.

Дворников на высоте ста метров «змейкой» прошелся над пологим оврагом, присматриваясь к сгрудившимся на его дне стальным коробкам танков и штурмовых орудий, доложил на пункт наведения воздушной армии:

— «Вега»! Я «Байкал-седьмой»! Нахожусь в заданном районе, как слышите?

— Слышу отлично, — отозвалась «Вега», — доложите обстановку!

— Я «Байкал-седьмой»! Подтверждаю: объект в пятнадцати — двадцати километрах строго на запад от Борисовки, имеет ломаную линию с направлениями пять километров на запад и два — на юг. Обнаружено до четырехсот танков. Как поняли? Прием.

— «Байкал-седьмой», я «Вега». Вас отлично понял. Возвращайтесь. Конец связи!

Дворников заложил крутой вираж, разворачиваясь на север, двинув сектор газа вперед.

Но фашисты, поняв, что обнаружены и что теперь им терять нечего, открыли заградительный зенитный огонь. Эрликоновские дымчатые трассы сплошной стеной встали на пути «ила». «Только бы проскочить!» — с тревогой подумал Дворников, еще прибавляя газ и вводя самолет в пологое пикирование, надеясь пробиться сквозь огненный барьер.

Машину резко подбросило, завалив в левый крен. Он инстинктивно

поймал выбитую сильным ударом ручку управления, с трудом выравнивая идущий теперь со скольжением самолет. Осмотрелся: в левой плоскости — два зияющих рваных отверстия. Крепко выругался, нажимая правую педаль, так как чувствовал, что элеронов на вывод уже не хватает. И тут же услышал тревожный голос Наташи:

— Командир! У нас разбит руль поворота! — И вслед за этим — как приговор судьбы: — С юга приближаются шесть «мессеров»!..

— Наташа, слушай меня, — сдавленным от напряжения голосом крикнул Дворников. — Патроны не экономь. Бей через киль — теперь жалеть нечего.

— Хорошо, — спокойно ответила Беликова. — Я с тобой, командир…

Самолет сильно кренило влево, и удержать его в горизонтальном полете удавалось, лишь полностью переложив ручку вправо. Мотор работал на предельном режиме, и стрелка температуры масла упрямо уперлась в красную, запретную черту.

Георгий чувствовал, как горячий пот заливает глаза. Но что задумали фашисты, почему не атакуют?

Два из шести «мессершмиттов» на повышенной скорости ушли вперед, а четыре, уравняв скорость, выстроились по паре у каждого крыла.

— Ишь, почетный эскорт устроили, гады! — зло процедил сквозь зубы Георгий и, резко ослабив ручку управления, вдруг юзом скользнул влево, стремительно надвигаясь на ближайший к нему «мессер» с бубновым тузом на тощем фюзеляже. Но тот, мгновенно среагировав, «вспух», поднявшись на несколько метров вверх, показав желтое брюхо, и вновь плавно опустился к левой консоли «горбатого».

«Мессер» был так близко, что сквозь остекление фонаря была хорошо видна самодовольная рожа фашиста с хрящеватым носом.

Враг нагло ухмылялся и, покачивая головой, показывал пальцем, затянутым в черную кожу перчатки, на разбитое крыло «ила». Затем поманил рукой.

— Видала, Наташка, нас фашист в гости приглашает, — невесело пошутил Жора и показал немцу увесистый кулак.

— Жаль, стрелять нельзя, — пожаловалась Наташа, — вышли они из зоны огня, не дотянуться…

— Ничего, сейчас зайдут с хвоста, ждать не заставят. Эх, жаль. Обоянь — вот она, рукой подать. Полпути протопали…

Наташа развернула пулемет до отказа вправо, полоснула очередью, но трассы прошли сзади «мессеров», изгибаясь по параболе.

Командир группы «мессеров», видно, подал команду — два истребителя, что ушли вперед, развернулись и пошли подбитому штурмовику в лоб, открыв огонь с дальней дистанции.

Дворниковым овладело чувство ярости: «Нашли легкую поживу, жлобы!» Он, напрягая все силы, с трудом приподнял нос своего «ила», стараясь вогнать пару надвигающихся с бешеной скоростью «мессеров» в прицел на бронестекле. Но те быстро, с саднящим душу поем промелькнули над его кабиной, уходя на боевой разворот для повторного захода.