Амбивалентность - 2 P.S: Я научу тебя прощать
Шрифт:
— Не отпущу. Ты не оставил мне выбора, когда попытался взорвать мою жену, — ответил, продолжая рассматривать незнакомую женщину, которая ни разу не посмотрела в мою сторону. Она молча слушала нас, потупив взгляд в пол. Ее худощавая фигура, облаченная в сиреневое платье с высоким горлом, была пропитана напряжением. Я чувствовал женскую злобу и ненависть в свой адрес. Только не мог понять, кто передо мной и откуда столько негатива. Хотя, удивился бы, если она ко мне питала нежные чувства. Меня многие ненавидели. И боялись.
— Я не оставил его
— Ошибаешься. Тогда можно было закончить все переговорами. А теперь, когда ты объявил мне войну, пути назад нет. Придется платить.
— Я готов платить по счетам, — он с вызовом уставился мне в глаза, но спустя минуту отвел взгляд. Не выдержал.
— Священника позвать? — я хмыкнул и кивнул на женщину. — Дать время попрощаться или вы достаточно налебезились, пока я ехал?
— Да я и перед тобой исповедуюсь, зачем мне священник-то. Что ты хочешь услышать? То, как я хотел взорвать твою жену и заказал тебя Сафарову, а тот меня обманул? То, как я натравил на тебя мусоров? Что тебе нужно? Хочешь услышать, как я буду каяться в грехах? Не буду. Ни о чем не жалею. Жаль только, что не взорвал твою суку возле аэропорта. Ильяс, как обычно, не боится ни бога, ни черта. Сам по себе, играет по своим правилам…
Мне стоило огромных трудов сохранять самообладание. Жиглов специально провоцировал меня, потому что ему было что скрывать. Чтобы из него не выбили то, о чем он так старательно молчал, Петя намеренно выводил меня из себя. Рассчитывал, что я схвачусь за пистолет. Не сейчас, Петр. Пока не докопаюсь до правды, ты будешь жить.
— Что ты смотришь-то? — Жиглов начал злиться и предпринял попытку встать, забыв про то, что связан. — Доставай свою «Беретту» и мочи меня. Или взорви на хрен, как ты обычно поступаешь!
— Прекрати, Петь, — вдруг заговорила женщина. Ее хрипловатый прокуренный голос наполнил большое помещение, — не нужно брать все на себя. Это я организовала покушение на твою жену, Волков.
Она с вызовом посмотрела на меня и я прочитал в ее янтарных глазах ненависть. Так смотрят на своего лютого врага, на того, кто испоганил всю жизнь. На того, кого мечтаешь не просто убить, а растоптать.
— Что? Не ожидал, да, что за всем дерьмом стоит баба? — она усмехнулась и встряхнула своей короткой шевелюрой. — Я хотела, чтобы ты страдал. Мучился, как это делала я все четыре года, пока ты продолжал спокойно жить и наращивать свою империю. Растил своих щенков…Из-за тебя у меня этого всего не будет. И мне очень жаль. Нет, мне до жути досадно от того, что мой план оказался провальным. Ты и тут меня обошел…Ненавижу тебя, Волков. Будь ты проклят!
Она начала ругаться на незнакомом мне языке. Не понял ни слова, но догадывался, что меня посыпали проклятиями.
— За что ненавидишь-то? — поинтересовался, когда дама на миг заткнулась. Несмотря
— А ты не догадываешься, за что? — зашипела она, пытаясь тщетно выпутаться из веревок.
В этот момент в зал зашел Боно. Окинув присутствующих веселым взглядом, Роман встал рядом со мной, засунув руки в карманы джинсов.
— О, все в сборе, смотрю. Как дела? — его голос звучал наигранно-бодро, чем раздражал всех, кто находился в этой комнате.
— Проваливай к черту, Боно! — прорычал Петр.
— Я рад бы к черту провалиться, когда бы сам я не был черт, — процитировал Фауста Боно и повернулся ко мне, — ты знаешь же, кто перед тобой?
— С дамой не успел познакомиться, — признался я, словив в лице женщины новую порцию гнева. Оскорбилась.
— Ну, конечно, Назар Волков меня не знает. Он помнит только своих баб, которых трахал, а потом закапывал в лесу! — она закатила глаза.
— Ну так радуйся, что я тебя не трахал, — произнес я, поворачиваясь к Боно, — поясни мне, что тут происходит.
— Перед тобой Эля Нигматуллина. Тетка Ильяса Сафарова, которая заменила ему мать. Еще стоит добавить, что ее дочь завалил тогда отец Ками. Ты серьезно не знал, как она выглядит?
Я снова повернулся к Эле. Никогда не интересовался, как она выглядит и даже не думал про нее. Отдаленно слышал, что у Сафарова была тетка, которая воспитывала его вместо матери, но предположить не мог, что она станет устраивать мне козни. Женская месть — самая изощренная. Всегда стоит быть начеку.
— Я ненавижу тебя и твою жену, — выплюнула Эля, — ваша семейка испортила мне жизнь, лишила самых дорогих людей. Я все четыре года мечтала и грезила, чтобы ты и твоя сука страдала. Ты, за то, что убил Ильяса, а твоя Камилочка за то, что появилась в его жизни. Если бы не она, ничего не было. Она — корень всех бед нашей семьи! Она и ее ненормальный папаша, который посмел думать, что его дочурка — бриллиант, рядом с которым наша семья и дышать не имела права!
— Твой Ильяс оказался слишком живучим, — спокойно ответил, наблюдая краем глаза за озорным огоньком в глазах Боно. Этот гад чего-то ждал, — я все четыре года думал, что взорвал его, но он выжил.
— Вот и я также хотела взорвать твою жену, — она истерично расхохоталась, — скажи мне, Волков. Что ты чувствовал, когда понял, что твоя жена взлетела в той тачке? Какого тебе было? Скажи, я хочу перед смертью понять, что чувствуют такие люди, как ты. Хотя, тебя же человеком назвать язык не поворачивается. Дьявол! Будь ты проклят!
— Хорош, Эль, — осек ее Боно, — что ты лечишь нам тут про убийства. Ты лучше расскажи, кто вас связал-то? — он широко улыбнулся и подмигнул мне.
Тетка Ильяса резко замолчала и потупила взгляд в дорогой паркет.