Америка и американцы
Шрифт:
Тут Тимкен снова пришел в ярость:
— Я думал, что она как раз по математике успевала в средней школе!
— То была абстрактная математика, — сказала миссис Тимкен, —В школе нашу дочь учили математически мыслить. А вычитать и делить она никогда не умела. Вспомни: когда ты пожаловался на это, учительница ответила тебе: «Лора всегда может научиться складывать и вычитать в колледже!»
ДОЛГО ЛИ МЫ БУДЕМ ГОЛОДАТЬ?
Родитель в наши дни никогда не может предвидеть,
— Хэлло, папка, — сказала она. — Угадай-ка, что делается. Я объявила голодовку.
Мой друг от удивления поперхнулся.
— Прелестно, Марта. Как долго она продолжается?
— Уже два дня… Я умираю, так хочу есть!
— Откуда ты звонишь? — спросил мой приятель.
— Из студенческого общежития. Почти все наши девочки тоже бастуют.
— Как интересно! — снова поперхнулся мой друг. — Скажи, пожалуйста, из-за чего вы бастуете?
— Подожди минутку, — сказала дочь, и он услышал, как она спрашивает кого-то поблизости: «Пз-за чего мы бастуем?»
Немного погодя она ответила:
— Мы объявили голодовку потому, что рекрутируют наших ребят.
— Кто их рекрутирует?
— Что ты подразумеваешь, говоря «кто их рекрутирует»?
— Бастуете ли вы против компаний, которые рекрутируют ребят на работу, или же речь идет о военном наборе?
— Подожди! — сказала ома. Из глубины трубки донеслось, что она спрашивает: «Против чего мы бастуем? Это коммерческая рекрутировка или военная?»
Она вернулась к аппарату:
— Это коммерческая, папочка. Они набирают людей для химической компании.
— Как долго вы собираетесь продолжать вашу голодную забастовку? — спросил мой друг.
«Как долго мы будем голодать?» — услышал он голос дочери, обращенный к кому-то. Последовала пауза, а затем:
— Никто не знает. Это ведь впервые мы голодаем.
— Можешь ты все-таки дать мне хоть какое-нибудь представление о происходящем? — спросил мой друг.
В трубку донесся отдаленный разговор.
— Сюзи говорит, что Ганди провел шестьдесят дней без пищи, он пил только апельсиновый сок.
— Он же заранее тренировался, — сказал мой друг. —Он на протяжении месяцев сокращал приемы пищи.
Дочь сказала окружающим ее друзьям: «Он говорит, что Ганди специально тренировался перед голодовкой».
Слышен был гул голосов. Затем снова раздался голос дочери:
— Так вот, мы потому тебе и позвонили. Как долго, по–твоему, мы должны голодать?
— Очень польщен вашим вниманием, — сказал мой приятель, —но, говоря откровенно, я никогда сам не голодал. По–моему, ребята в таких случаях просто захватывают университетские здания.
— Это бесполезно! Ты бы посмотрел на ректора колледжа. Он только плачет. Наш ректор знает, что надо делать, когда студенты
— Ну что ж, я очень горжусь тобой! — сказал мой друг. — Вы здорово стоите за свои принципы. Давай подождем до завтра и тогда решим ваше дело.
Он услышал, как дочь рассказывает своим друзьям: «Он говорит, что скажет завтра и тогда мы решим наше дело…»
Пауза. Затем она снова взяла трубку.
— Что значит «завтра» — просто завтра или спустя двадцать четыре часа с момента сегодняшнего разговора?
Мой друг взвесил шанс:
— Я имею в виду двадцать четыре часа с этого момента.
Дочь повторила приговор, и мой друг услышал одобрительные возгласы, несущиеся из общежития.
— Спасибо, папочка. Мы никогда не забудем, что ты для нас сделал!
ВАКАНСИЯ В КОЛЛЕДЖЕ…
У моего друга Рори парень 18 лет, которого не приняли в четыре колледжа. При своей пятой попытке он получил из университета письмо с предложением явиться для собеседования.
Сидящий за письменным столом человек спросил:
— Нравится ли вам учебное заведение?
— Чрезвычайно. Очень нравится.
— Нравится ли вам митингующая толпа студентов, волнения среди них?
— Право, не знаю. Предполагаю, что да! Я, по существу, принадлежу к категории людей, интересующихся только внешними проявлениями жизни.
— Любите ли вы развлечения?
— Конечно. Если вам захочется меня развлечь, я буду рад. Черт побери, ведь домашние вечеринки всегда устраивал именно я.
— Хорошо ли вы умеете добывать деньги?
— Никогда не думал об этом. Мне кажется, я всегда могу подработать пилкой дров у моего старика.
— Речь идет о крупных суммах! — сказал человек.
— Могу платить и дороже за обучение, если вы намекаете на это.
— Я подразумеваю большие, очень большие деньги.
— Ага, но чертовски непонятно, какое это имеет отношение к моему поступлению на учебу?
— Ну что ж, — сказал человек за письменным столом. — Я полагаю, что добьюсь наилучшего результата с вами. У нас нет вакансий для поступления на первый курс.
— Так как же вы собираетесь занять мое время? Что хотите предложить? — угрюмо спросил сын Рори, подымаясь из-за стола.
— Но у нас имеется другая вакансия.
— Какая?
— Президента университета.
— Но почему именно я? — спросил сын Рори.
— На протяжении целого года наши поиски были безрезультатны. Никто не соглашается! И вот тут один из членов попечительского совета подсказал, что следует взять первокурсника, стремящегося попасть в университет, и предложить ему этот пост. Побудительной причиной должно стать то обстоятельство, что, согласившись действовать в качестве президента, он в конце концов будет допущен в число студентов.