Америка и американцы
Шрифт:
— Я не желаю быть президентом, — сказал сын Рори.
Человек за столом был в отчаянии:
— Заработная плата — пятьдесят тысяч долларов в год, вы получите дом с прислугой и автомашину с шофером.
— Я недостаточно сообразителен и умен, чтобы занять место студента, но, уверяю вас, не настолько глуп, чтобы взяться за работу в качестве главы университета.
Сын Рори встал и вышел.
В комнату вошел другой молодой человек.
Сын Рори услышал, что человек за письменным столом спросил:
— Нравится ли вам учебное заведение?
НЕ
В этом сезоне из больших фильмов наибольший успех имели четыре — «Уиллард», «Синяя вода, белая смерть», «Андромеда» и «Хроника Хеллстрома». Первая из этих картин о крысах, вторая — об акулах, а две последних — о насекомых.
Голливуд опять охвачен паникой. Из киностудий несутся призывы покупать для фильмов все, что пресмыкается, жужжит или жалит.
Мой друг, только что вернувшийся из столицы фильмов, рассказывает, что он побывал в кабинете одного из крупнейших продюсеров и там имело место следующее.
Входит ассистент.
— Я только что получил известие из Лондона, — говорит он, — что мы можем заполучить Ричарда Бартона за тысячу долларов в неделю и больше никаких расходов…
— Болван! — кричит продюсер. — Не хочу ни Ричарда Бартона, ни Элизабет Тейлор. Мне нужны змеи!
— Я уже раздобыл организацию, занятую изучением змей. Ах да! Звонили из сценарного агентства. Они сообщают, что у них есть забористая штука — можно сделать картину получше «Любовной истории». Под конец погибают оба — и девушка и парень.
— Да не хочу я вовсе возиться с любовной историей. Это устарело. Нам нужно что-нибудь такое, чего требует публика.
— Быть может, тараканы.
— Тараканы?
— А почему бы и нет? Люди боятся тараканов. Можно заразить их какой-нибудь ужасной инфекцией и напустить на город…
— Нет, это недостаточно жутко!
Зазвонил телефон, и ассистент схватил трубку. Он прикрыл рукой микрофон. «Это Энн Маргрит. Вы сказали ей, чтобы она позвонила сегодня».
Продюсер взял трубку.
— Энн, у меня сейчас нет ничего подходящего для вас, но я стараюсь раздобыть штучку, годную для современного рынка. Скажите, если мне удастся достать хороший сценарий, вы не станете возражать против того, чтобы поработать с барракудами?.. Что?.. Барракуды— это хищные, очень хищные рыбы, пожирающие людей… Энн, Энн… Она повесила трубку!
— Звонил Джон Уэйн и хотел узнать, интересуетесь ли вы продолжением «Аламо»?
— Джон Уэйн ничего не понимает. Публика хочет муравьев, койотов, волков, москитов. Вот чем она интересуется. Недавно я спросил сына, не хочет ли он посмотреть фильм со Стивом Маккуином, а он наотрез отказался. Говорит, что предпочитает «Похищение с Планеты Муравьев». Он не намерен ходить на фильмы, где нет животных или микробов. Публика взывает об этом…
— Трудно найти что-либо подходящее. «Парамаунт» перебил у иас картину о желтой лихорадке, МГМ работает над фильмом о чуме, а «XX век Фокс» занялся тропическими болезнями.
Вошел литературный
— По–моему, я раздобыл… по–моему, я раздобыл.
Он швырнул на стол сценарий.
— Это как раз то, что мы ищем. Эта штука вспугнет каждого!
Шеф стал радостно перелистывать страницы.
— О чем это?
Литературный редактор улыбнулся:
— О крокодилах!
КОВАРНЫЙ МИККИ–МАУС
пер. Оболенского А. Н.
В Соединенных Штатах исподволь, на первый взгляд неприметно дает о себе знать весьма опасное явление, которое, как считают сведущие люди, может наделать много бед, если выйдет из-под контроля. Исследователи назвали это коварное явление «феноменом антинасилия». С одним из специалистов по этому вопросу, профессором Возмущонсоном, мне на днях довелось побеседовать.
— Заметили ли вы, — начал профессор, — что на телевидении изредка проскальзывают передачи, где почти совершенно отсутствуют убийства, ограбления, насилия, войны и тому подобные, привычные для любого зрителя вещи? Эти-то передачи мы, специалисты, и назвали «феноменом антинасилия».
— Но вряд ли это явление представляет реальную опасность: передачи такого рода можно по пальцам пересчитать.
— В том-то и заключается коварная сущность «феномена антинасилия»: он прокрадывается в души зрителей незаметно. Вы правы, передачи, где нет насилия, по–прежнему редки; какая-нибудь коротенькая комедия или концертик. Дело в том, что, увидев однажды подобную передачу, люди входят во вкус.
— Но ведь в самые «смотровые» вечерние часы передач с антинасилием не бывает.
— Хоть мало, но бывает. И этого достаточно, чтобы разлагать умы нашей молодежи. Недавно я собственными глазами видел, как мой сын смотрел подряд две такие передачи. Как, по–вашему, о чем он мог думать в это время?
— Понятия не имею.
— Он наверняка подумал: раз по телевидению показывают такую жизнь, значит, она может существовать в действительности. Я уже не говорю о том, что ребенку преподносят заведомо искаженную картину Америки.
— Почему же в таком случае не запретить такие передачи?
— Вся штука в том, что некоторые типы выступают в их защиту. Возьмем, к примеру, рекламные фирмы. Для них главное — продать товар. Ради этого некоторые идут на любые ухищрения, на любую телерекламу, даже если в рекламном ролике нет ни единого убийства. Что им до наших детей!
Мне стало не по себе.
— Важно отметить, — продолжал профессор Возмущонсон, — что «феномен антинасилия» в той или иной мере проник не только на телевидение, он охватывает и другие сферы нашей жизни. В каждом городе Соединенных Штатов найдется по меньшей мере один кинотеатр, где демонстрируются фильмы без насилия, и владельцы этих театров рекламируют идущие у них фильмы в печати. Взгляните вот на это объявление в газете: «Музыкально–развлекательный фильм без ужасов и насилий! Любой ребенок может его посмотреть за два с половиной доллара».