Америка, которую никто не открывал
Шрифт:
— Ой, я уж и забыла! — она замахала рукой, приглашая нас наверх— к источнику звука, точнее, музыки. С каждой ступенькой грохот увеличивался, а моя уверенность в себе таяла— ровно так же, как и надежда на то, что Локи просто ее друг. Способствовал этому тот факт, что на бедре сзади начинал проявляться крупный засос.
Она подошла к двери в свою комнату— и если все двери так же придерживались кремового цвета, то эта была ярко-зеленой. Что, черт возьми, думал я— весь дом, начиная стенами и мебелью и заканчивая рамочками с фотографиями
За дверью нещадно грохотало.
Америка дернула за желтую ручку— в лицо мне ударил дикий вокал Хэтфилда. Америка выключила огромную колонку, стоявшую у стены и стало дико тихо.
Комната была просто типично-Подростковой. Маленькая, и бешено яркая— у окна стояла небольшая кровать под разноцветным скомканным одеялом, на котором валялся широкий мужской ремень с огромной металлической пряжкой— не краснея и без тени смущения Америка швырнула его в руки Локи, который, тоже далеко без стеснений вдел его в брюки и наконец-то закрыл магазин. Одна стена была с потолка до пола обклеена плакатами— ACDC, Rammstein, Metallica, Lana Del Rey, и другие музыкальные исполнители рядом с Ганнибалом Лектером из «Молчания Ягнят», Клэрис Сталинг оттуда же, Риком Граймсом из «Ходячих Мертвецов», Норманом Ридусом во всех фильмах и позах, Элисом Купером без грима и много с чем еще.
— Крутая у тебя комната, — тихо сказал я, глядя На кучу одежды в открытом шкафу. Рядом с кроватью лежал включенный ноутбук, на небольшом столе все было завалено дисками и наушниками. Над столом весели три огромных полки, которые явно грозили сломаться под тяжестью стоявших на них книг.
— Ага, — гордо кивнула Америка, роясь в куче на столе. Крис о чем-то перешептывался с Локи и изредка они оба прыскали от смеха. Такое поведение Криса меня просто убивало— он не хотел мне помочь, он мило беседовал с моим предполагаемым соперником!..
Наконец Америка выудила какой-то диск с красиво нарисованной обложкой— девушка с татуировкой дракона на половину лица. Заметив мой любопытный взгляд Америка тут же пояснила:
— Это Локи рисовал. Он всегда рисует обложки для моих дисков. Локи у нас на художественном факультете, да, студенчик?
Он кивнул, абсолютно бесчувственно. Если бы Америка называла меня «студенчиком», я бы пускал слюни и кивал, брызгая ими на стены.
Она кинула диск Крису, тот жадно его открыл и облизался, читая трек-лист.
— Оххх, детка… Как ты чувствуешь, какая музыка мне сейчас нужна?
— Это моя работа, — Америка подмигнула. Тут вклинился Локи, окончательно взбесив меня своей пошлой фразой:
— Твоя работа— путать свои пальчики у меня в волосах, милая. И много чего еще.
Взбесив меня— но не взбесив Америку. Она засмеялась— смех у нее был низкий, но не грубый— именно такой, какой должен быть смех такой красивой девушки.
Когда Крис расплатился, мы еще немного поболтали, после
На улице я еще на крыльце Джонсов включил режим «дикое занудство + вопли обиды» и начал скандал с Крисом.
— Ну и что это было?
— Чувак, клянусь— я не знал, что они уже не просто друзья.
— Ах, ты не знал. Ну да. А то.
— Джеймс…
— Я уже шестнадцать лет как Джеймс! И из этих шестнадцати я примерно лет восемь знаю мелкого подонка Кристьяна Себа, который намеренно познакомил меня с самой сексапильной девчонкой во всей Америке, — я перевел дыхание, думая о своих словах— Америка из Америки. — у которой, оказывается, есть парень, тем самым выставив меня последним придурком!
Крис знал мои вспышки и поэтому совсем не отреагировал на мои вопли.
— Слушай сюда. Место того, чтобы орать под ее окнами, какая она секси, да еще в присутствии ее не такого уж и хилого парня, ты бы подумал, как ее увести.
Я прыснул, все еще психуя.
— Увести? Я что, Алан Делон чтобы она кинулась мне на шею, забыв о своем «друге детства»?
— Ты вот слушать опытного человека не хочешь, а лезешь со своим сарказмом. Хочу тебе сказать, что Локи— не ее парень.
Я вновь прыснул.
— Тем не менее я своими глазами видел все возможные признаки того, что она только что занималась с ним…
У меня с детства остался комплекс. Однажды, когда я ездил к своей молодой тете (мне было лет десять), я услышал стоны из ее спальни. Когда я спросил ее, что там было, моя прямолинейная тетя не краснея сказала, что занималась со своим сожителем сексом. Помню, мне тогда стало так жутко неудобно и даже страшно, что осталась немаленькая психологическая травма, по причине которой я сказал:
— Занималась с ним… Любовью.
Теперь уже Крис прыснул— не просто прыснул, заржал.
— Сколько раз тебе объяснять— от тридцати и старше— это занятие любовью, от двадцати до тридцати— это секс. А раньше двадцати подростки просто трахаются.
— Заткнись!..
— А что ты, комплексуешь?
— Неважно. Мы сейчас не об этом…
— Ок'ей. Локи не ее парень.
— Но почему тогда…
— Локи вообще ничей парень. Он просто трахает девушек налево и направо— именно трахает, а не занимается с ними любовью!
— Успокоил. Где гарантия, что Америка его не любит?
Вдруг лицо Криса потемнело. Он сдвинул брови, заморгал своими масляно-черными глазами, а потом сердито выплюнул:
— Не любит и все тут, понял?
И я не стал спрашивать, почему: ответ был бы явно долгий и наверняка печальный. Я видел это по темным как тоннели глазам Криса.
Глазам, которые способны увидеть и проанализировать все— и потому глазам, которым можно доверять. Именно такими, по-моему мнению, должны быть глаза идеального для меня друга.