Американ Босс
Шрифт:
Вообще, я не из стеснительных, но сейчас мне стеснительно. Я не привыкла болтать в постели и вообще говорить о таких вещах.
— Положи руки на соски, — голос Кэпа звучит низко и сипло, когда он скользит глазами по моей груди, — да, вот так. Трогай их и рассказывай, как в твоей фантазии я трахаю тебя.
Его пальцы касаются так, словно точно знают, что нужно моему вопящему телу, и я решаю ни о чем не думать. Закрываю глаза, чтобы спрятать смущение, кончиками пальцев сдавливаю на затвердевшие вершины и выпускаю в воздух то, о чем не
— Сдираешь с меня юбку. Прижимаешь к стене и входишь сзади. Затыкаешь мне рот рукой и кусаешь шею. Трахаешь быстро и глубоко.
Из-за закрытых глаз я не вижу его лица, но слышу звук втягиваемого воздуха и выгибаюсь дугой, потому что пальцы внутри меня начинают двигаться быстрее.
— Блядь, Ни-ка, говори еще.
— Кладешь меня на стол и опускаешься передо мной на колени. Ласкаешь меня языком… там.
— Еще…
— Трахаешь меня снова, так что стол трясется и разбивается любимая мамина ваза. Ставишь меня на колени и заставляешь ласкать тебя ртом, а потом…
Через гудящую пелену, отделяющую меня от мира смущения и стыда, до меня долетает длинная тирада на английском, многократно включающую слово Fuck. Между ног утыкается что-то тугое и очень горячее, от чего глаза распахиваются; длинный толчок, обжигающий внутренности, хриплый стон, смешавшийся с моим вскриком и навалившееся на меня двухметровое тело.
— Блядь, Ни-ка, я трахаю тебя, — измученно стонет Максим и его пальцы совсем не измученно смыкаются на моем горле, пока его член до льющихся слез буравит меня. — Я ненадолго… блядь, я совсем ненадолго.
Вот это, блин, поршень. Не могу не говорить, не дышать, только царапать спину и стараться визжать тише. Но, черт, как же хорошо. Словно воздаяние за все дни воздержания с Глебом. Кэп как сорвавшееся с цепи животное. Хочет меня больше, чем я хотела булку с вареньем после прошлогоднего месячного детокса. Зверюга, щедро одаренный природой. Господи, какой кайф.
Наслаждение закручивается внутри меня как винтовая лестница, в животе становится невыносимо туго, возможно потому, что член Кэпа заставил потесниться все внутренности. Я достигаю оргазма через час или через минуту, вонзившись зубами во влажную кэповскую ключицу, и судя по солоноватому вкусу во рту, без жертв сегодня не обошлось.
— Зубастый олененок, — глухо рычит Максим, после чего резким движением выходит из меня и, прижав тяжелый пульсирующий прибор к моему животу, орошает его полулитрами обжигающей спермы. А потом наступает тишина, прерываемая звуком двойной одышки.
«Легкомысленная. Безалаберная. Распутница», голосом Гариком Харламова гремит в голове совесть. Так и знала, что перелеты «Победой» до добра не доведут. «Пошла к черту», отзывается мое потрясенное либидо, пока я безуспешно пытаюсь восстановить дыхание.
Кэп, по-прежнему нависающий надо мной, несколько раз моргает пушистым опахалом ресниц, после чего встает и, заправив своего аномально большого дружка в приспущенные боксеры, идет в ванну.
Я
Кэп появляется в дверях ванной через минуту, держа в руках влажное полотенце. Заботливый русско-американский рыцарь вытереть меня хочет. Надо же.
А пока он молча убирает с моего живота содержимое своих семенников, я его разглядываю. Я, конечно, и в бане украдкой поглядывала, но сейчас могу с чистой совестью. Кэп такой Кэп. Широкие плечи, вздутые вены спортсмена на предплечьях и бицепсах, крепкая мышцы пресса и рельефные ноги. И на ключице темнеет отпечаток моего укуса. Хоть сейчас на съемки Сумерек.
— Я регулярно проверяюсь, — объявляет Кэп, швыряя полотенце на пол. — Тебе не о чем волноваться, Ни-ка.
Мне даже как-то не по себе становится от того, что он за это волнуется, а я нет. Безответственная Ни-ка.
Решив, что лежать в позе вялой звезды как минимум некрасиво, меняю ее на позу лотоса, слишком поздно поняв, что так я похожа на вскрытую устрицу.
— У меня год никого не было. Ты тоже можешь не волноваться.
Брови Максима быстро взмывают вверх, в глазах мелькает подобие триумфального самодовольства, после чего он поднимает с пола огромную футболку и начинает напяливать ее на меня.
— Выдохся, ковбой? — пытаюсь шутить я, продевая руки в пахнущие пряным грейпфрутом рукава.
— Если бы.
Я не успеваю и пискнуть, как меня в головой накрывает одеяло, а тяжелая рука обвивает мою талию.
— А теперь спи, Бэмби. Тебе завтра еще работать.
26
Ника
Даже будильнику не часто удается меня добудиться, но этим утром я просыпаюсь без его помощи с ощущением, что во мне высверливают дыры. Одну во лбу, другую в животе. Открываю глаза и упираюсь взглядом в Кэпа, который пытается провести сеанс визуальной лоботомиии, пока его крупногабаритное алмазное сверло таранит мой пупок.
— Доброе утро, Кэп, — деликатно прикрываю рот уголком одеяла. Всего несколько часов назад его член был во мне, а я выливала ему в уши свои грязные фантазии, а сейчас переживаю из-за нечищенных зубов. Странные существа женщины.
— Привет, Бэмби, — как-то задумчиво и чересчур серьезно произносит Максим, от чего я неожиданно для себя начинаю смущаться. Пошутил бы что ли. Сказал, что всегда подозревал, что Тони неровно дышит в заднице Кэпа, ну или использовал разбухшее сверло по назначению. Так вообще любых утренних разговоров можно избежать. Ох, Никуша, похотливая клуша.