Американ Босс
Шрифт:
— Через полтора часа нам нужно быть на работе. Мне еще парней надо проводить и клининговую службу вызвать.
Сейчас мне интересны два момента: для чего Максим все это говорит, и очень ли он удивится, если я ему руку в трусы засуну. Уж очень хочется погладить это его лохнесское чудовище. Да и чего там погладить — я ему уютные апартаменты для проживания готова предоставить на ближайшие полчаса. Но глядя в серьезное лицо Кэпа решаю этого не делать.
Горячий отпечаток двухметрового тела покидает меня, Максим встает и идет к двери в ванную.
— Я
Я молчу, слишком занятая размышлениями о том, что его член, оттягивающий брендовые боксеры, напоминает шлагбаум, перекрывающий проезд в ванную. Оххх, твою Любовь Ивлееву. А я думала, такие штуки только только в порно бывают. В категории «black». Понятно теперь, откуда такая самоуверенность — Кэпу даже после часового купания в проруби будет, чем похвастаться.
— Бэмби, — с расплывающейся ухмылкой откликает Максим, — я вопрос задал.
— Спасибо, Кэп, — с трудом отдираю глаза от шлагбаума. — Тогда и Лесю возьмем с собой.
При упоминании имени Леси на лице Максима мелькает явное облегчение. Это бесит. Я вроде на его холостяцкий статус не покушалась, так откуда этот вид помилованного висельника.
— Футболку свою не забудь, — стягиваю с себя трикотажный балахон и метко попадаю в свежерасцарапанную спину, после чего начинаю ощупывать кровать на предмет утерянной стыдливости и белья. Белье я нахожу, а стыдливость нет, поэтому преспокойно встаю с кровати и начинаю одеваться. Кэп застывает с футболкой в руке и, приоткрыв рот, следит за моими перемещениями.
Так как по средам я тоже стерва, то нарочно роняю платье с пол и, не сгибая коленей, его поднимаю, давая оценить Максиму Гасовичу идеальную глубину эпиляции и природную эластичность.
Дверь в ванную захлопывается под аккомпанемент глухого рыка, слышится звук включившейся воды и длинная матерная тирада. Ну или, возможно, Кэп напевает что-то из репертуара Скриптонита (рэп-исполнитель и битмейкер — прим. автора) Не знаю, чего я ждала от этого утра, но совсем не этого.
— Охренительные шашлыки были, Ники, — Леся обнимает мою шею руками, когда рычащий кабриолет Кэпа останавливается возле ее дома, — аж синяки на жопе. Позвони после работы, потрындим.
Она, весело раскачивая бедрами, покидает машину, а мы с Кэпом продолжаем наш путь на работу в тишине. Он барабанит пальцами по рулю, хмурит брови и вообще выглядит очень озабоченным. Может у него посткоитальная депрессия наступила? Такое бывает, интересно?
В двенадцать я должна вместе со Стасом идти к Кэпу на отчет, однако, время на часах показывает уже половину первого, но меня никто не зовет. Не хочу думать о причинах, но все равно думаю. И еще воспоминания о самом грязном сексе в моей жизни как голодные комары атакуют голову. Ну и то что пониже тоже. Такое засилье кровососущих неудивительно — я же все-таки вляпалась в болото.
В час я выбираюсь из кабинета, чтобы сделать себе кофе. Пацан из
— А ты чего меня на отчет не позвал? — смотрю на него с удивлением.
— Макс сказал, чтобы я зашел один.
Сиськи Семенович, словно две головы бегемота с любопытством всплывают из-за стойки, от чего я окончательно свирепею. Какого черта вообще? Может, пинком распахнуть дверь кэповского кабинета и потребовать объяснений? За что он так со мной, коллектор хренов?
Усилием воли гашу гнев, мысленным заклинанием превращаю Алену в два куска силиконовых импланта и беру Стаса под руку.
— Давно не заходила к вам в кабинет. Пойдем что-ли кофе выпьем.
Из побитой собаки Стас вновь превращается в моего верного каблука и, заискивающе улыбаясь, ведет меня в аналитический. Через минуту я уже сижу в его мягком кресле, Эдик угощает меня Риттер Спортом с фундуком, а мой кофейный миньон приносит мне большую кружку капучино. Даже злость на Кэпа немного пропадает от мужской заботы.
— Ник, а Макс тебя и привозит и отвозит на работу? — интересуется Стас, приютившись на соседнем стуле.
— Неа. Так случайно совпало.
— Просто если не хочешь ездить на метро, я бы мог тебя отвозить. Ты ведь на Малой Бронной живешь?
— Окей, — говорю, отхлебывая кофе. — Буду тебе очень признательна.
— А я могу завтра, — живо предлагает Эдик.
— Можешь завтра, — милосердным эхом вторю ему я, а про себя думаю: выкуси, Кэп. Вот такая я злая.
— Стас, тебе разве заняться нечем? — рычит Гасович, который словно джин из Алладина возникает на пороге. — Эдик, а твое рабочее место где?
На меня говнюк в упор не смотрит, словно нет меня.
— Мальчики, спасибо за кофе, и за все, — поднимаюсь с кресла и в приступе сучности пробегаюсь ногтями по рубашке застывшего Стаса. Понижаю голос и шепчу так, чтобы даже Алена Семенович на ресепшене могла услышать меня, не напрягая слух: — Встречаемся у входа в половине седьмого.
Стас согласно урчит, Кэп глухо рычит, а я довольная собой покидаю кабинет.
Вот только я ни черта не довольна. Почему он так себя ведет? Или так себя ведут все парни, с которыми спишь без обязательств? Как будто они тебя не знают. Вот что бывает, когда кладешь кошачий хер на свои принципы.
Когда в половину седьмого я выхожу на парковку, там меня ждут сияющий как начищенный тазик Стас и никакого Кэпа. Его машины нет и меня это некстати расстраивает. Так расстраивает, что я даже не понимаю половины из непрекращающейся трескотни Стаса по дороге домой. Бывает, что я чувствую себя глупой, но дурой никогда. А сейчас я именно такой себя и чувствую. Дурой.