Американ Босс
Шрифт:
Короче, мне становится неуютно, да так, что я трусливо отпрыгиваю в сторону, когда Максим незаметно пытается погладить мою задницу.
За столом я тоже чувствую не в своей тарелке: пока мама с воодушевлением пересказывает Максиму подробности визита в Америку и знакомстве с его родителями, от которых она, к слову, пришла в восторг, я кожей ощущаю взгляд дяди Игоря, который как оптический прицел переползает с меня на Максима, будто решая, кому выпустить мозги. Ясен пень кому он их выпустит.
— Я пойду спать, — поднимаюсь со стула и чтобы польстить маме, надуваю живот и демонстративно по нему похлопываю. — Накормила от души, мам. И как дядя Игорь только не растолстел на твоих вкусных харчах.
— Плаваю я каждый день и педали кручу, — мгновенно отзывается тот и искоса смотрит на маму.
Оууу. Если меня не подводят зрение и интуиция, грозный лев Игорь хочет выглядеть красавчиком в глазах инженера Любы.
— Тебя не раскормить, — фальшиво сокрушается мама, всплескивая кулинарными руками. — Комплекция у тебя больно атлетическая, Игорь… Повезло с генетикой, такие как ты не стареют вообще.
Ай да мама Люба, дрессировщица моя львиная. Если бы не наше с Кэпом присутствие, дядя Игорь бы об ее коленки уже головой терся, судя по его довольному виду.
Я поднимаюсь в гостевую спальню и, быстро приняв душ, плюхаюсь на кровать. Пытаюсь читать новинку от Акунина, но мысли надоедливым бумерангом возвращаются к Максиму. Встречался ли он когда-нибудь с девушкой в своем Нью-Йорке, какой его любимый цвет, и с каких пор он стал для меня не Кэпом, а просто Максимом. И почему, черт возьми, он до сих пор не скребется в мою дверь, умоляя поцеловать его на ночь.
Потому что дед Игорь охаживает любимого внука веником в бане и потому что вы договорились о воздержании, подсказывает занудный внутренний голос. Спи, Ника.
Даю творению Акунина последний шанс, и когда оно этот шанс бездарно сливает, засовываю телефон под подушку и принудительно погружаюсь в небытие, в котором меня снова настигает вездесущий кэпо-бумеранг. Мне снится, что Максим, одетый в войлочную шапку с надписью «Дух парной, дух святой», стучит веником по моей заднице и приговаривает:
— Бэмби, просыпайся.
— Тебе идет эта шапка, — снисхожу до комплимента банщику, после чего решаю открыть глаза.
Ну, положим, никакой шапки рядом со мной нет, как, впрочем, и бани, но сам Максим есть и даже рукоятка веника присутствует.
— Ты храпишь, Бэмби, — хрипло шепчет Максим и, придавив меня собой, раздвигает языком мои губы и жадно целует. Я незамедлительно обнимаю его обеими руками и целую в ответ. Сна словно и не было, а между ног горячо.
— Эй, — опомнившись этак через минуту, отпихиваю его от себя: — Мы же договорились — сутки никакого секса.
— Секса и не будет, — бормочет
— А что будет? — подаюсь навстречу настойчивым движениям языка, которые стирают грозное присутствие дяди Игоря через три стены от моей спальни и, собственно, совесть.
Вместо ответа Максим сжимает рукой мою талию и перекатывает на себя. От неожиданности я взвизгиваю, на что он тут же качает головой и прикладывает палец к губам.
— Тсс, Бэмби. Сегодня ты должна быть тихой.
Он помогает мне избавиться от пижамной футболки и, разместив на стояке, прикрытом спортивными шортами, проникновенно смотрит в глаза:
— Когда у тебя день рождения, Бэмби?
— Третьего мая, — отвечаю одубевшими губами.
— Тогда давай представим, что сегодня третье мая, — С этими словами кладет ладонь мне на поясницу и надавливает, заставляя двигаться ближе к нему.
— Я так и знала, что в душе ты каблук, — пытаюсь шутить, когда мой голый зад оказывается у него груди.
Уфф, я такое только однажды на видео в контакте видела, когда значок «безопасный поиск» убрала. Правда, там мужик в ошейнике и в латексных стрингах был, а тетка выглядела как мой школьный физрук Денис Андреевич.
— За каблука накажу, Бэмби, — тихо смеется Максим и обхватив руками мои бедра, приподнимает вверх. — А пока наслаждайся.
Я со свистом втягиваю в легкие воздух и вцепляюсь пальцами в изголовье кровати, когда он проводит языком мне между ног. Охх, твою Любовь Ивлееву. Это просто….аааа… Еще, еще, хочу еще.
Наверное, надо испытывать смущение от того, что снизу я выгляжу как распятый цыпленок тапака, но не испытываю — слишком уж мне хорошо. Каждое новое скольжение языка простреливает током в груди и в животе и вызывает приступ головокружения. Сколько я так продержусь? Минуту, две, три? Думаю, что три, и передумываю, когда горячие губы смыкаются на моем клиторе и начинают посасывать.
— Максим…
Ладони крепче сжимают мои ягодицы и толкают вперед.
— Давай, Бэмби, — раздается у меня между ног, — сделай меня своим каблуком.
Не каждый день мне предлагают прокатиться на лице своего босса, поэтому я такую возможность не упускаю: крепче сжимаю спинку кровати и осторожно дергаю бедрами вперед и назад, подбирая подходящий темп. Постанываю, когда влажное касание задевает клитор и, дрожа, сильнее развожу ноги, чтобы получить свой похотливый максимум.
Каблук из Максима так себе, потому что не проходит и минуты, как он обхватывает мои бедра руками и, толкнув к себе, глубоко проникает в меня языком. Звонко лупит ладонью по ягодице, пока жадно целует меня там, и затем лупит снова.