Американец. Цена Победы
Шрифт:
– Воронцов, небось? – хмыкнул Николай II. – Всех он сумел достать своими…
Тут самодержец остановился, осознав, что навязчивые фантазии Американца, похоже, исполняются.
– Он, Ваше Величество. И ведь, что характерно, оказался ж полностью прав! Мы видим, что фронты стабилизируются, войска формируют сплошные линии полевых укреплений, которые не удаётся прорвать. Похоже, он прав и в том, что эта война будет долгой. Очень долгой! Она будет длиться годы, и потребует полного напряжения ресурсов всех противоборствующих стран. Потому я и считаю, что Правительство должно быть другим.
– Готовы ли вы возглавить его? – испытующе посмотрел на собеседника Николай.
– Нет, не готов. Не осилю такой задачи. Но, к огромному нашему счастью, у Вашего Величества есть целых два кандидата на этот пост. И оба справятся лучше меня!
– И кто они?
– Первый – это Столыпин Пётр Аркадьевич!
«Хозяин земли русской» недовольно нахмурился. К моменту своей отставки Столыпин успел до самой печенки достать очень многих
И хоть прошло уже три года, но эмоции, связанные с постоянными жалобами на жёсткий стиль Петра Аркадьевича, не успели поблекнуть в памяти.
– А кто второй?
– Витте Сергей Юльевич!
– М-да-а! Тогда, конечно, лучше пригласим Столыпина!
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Состав кабинета, сформированного Петром Аркадьевичем, разумеется, всем известен. И упоминаю я тут только чтобы описать свои чувства по поводу того или иного назначения. Сам он привычно оставил за собой помимо премьерского поста и руководство МВД, а военным министром поставил Алексея Андреевича Поливанова, давнего своего поклонника. Поливанов был выпускником Николаевского инженерного училища, так что „дело разумел“.
Помимо этого было учреждено министерство энергетики, руководить которым поставили Глеба Кржижановского, директора станции „Электропередача“. Этого я знал, весьма толковый энергетик, к тому же его идеи весьма напоминали знаменитый в моей реальности План ГОЭЛРО, ту его часть, которая ещё не была реализована нами и Графтио.
Петра Львовича Барка всё же поставили на вожделенный для того пост министра финансов, поставив условие: пока идёт война, даже не заикаться о „Сухом Законе“. Барк оказался договороспособным и притащил новые идеи. Во-первых, увеличить акцизы на спиртное, тем самым несколько ограничив пьянство и сработав на пополнение казны, в чём мы ему только аплодировали.
Во-вторых, он несколько снизил стандарты водки, допустив вместо чисто зернового спирта готовить водку из зерна и картофеля. Мне помнилось, что нечто подобное применялось в Великую Отечественную. Так что и тут я его только поддержал.
Ну, а в-третьих, он предложил не ждать с введением подоходного налога, но вводить его постепенно. В 1915 году – „плоскую“ шкалу, для всех по пять процентов. На следующий год немного поднять и сделать её прогрессивной. Ну, а до целевых значений довести аж к 1918-му, а даст Бог, война раньше закончится.
Насчет большинства остальных у меня своего мнения не имелось. Министром металлургии и горного дела стал Разум Николай Иванович. Иностранными делами ведал Сергей Сазонов, а министром двора остался бессменный барон Фредерикс. Хе! Посмотрел бы я на того, кто рискнул бы заменить его!
Морским министерством поставили рулить адмирала Ивана Григоровича, о котором мне помнилось только хорошее, а за образование отвечал Пётр Кауфман. Вполне толковый и преданный своему делу человек, нам такой на этом посту и был нужен.
А Кривошеину пришлось не только по-прежнему отвечать за сельское хозяйство, но и совместить это с руководством министерством экономического развития, предпринимательства и торговли. Честно сказать, когда я услышал название, мне аж икнулось. Эдакий привет из „девяностых“. Ну и посочувствовал я ему от всей души. В условиях войны и старые-то обязанности потребовали бы полной отдачи, а вкупе с новыми – хоть стреляйся!
Впрочем, Столыпин заверил, что „Александр Васильевич потянет!“
А вот дальше начались сюрпризы! Нет, против министра путей сообщения Трепова я ничего не имел. Но почему, спрашивается, у меня буквально по-живому выдрали Колю Финна на должность товарища министра [33] , а Тимонова, по самые брови занятого в своем проектном институте, – на роль советника этого министра.
И ведь этого мало! Руководить министерством боеприпасов он поставил директора Онежского пушечного завода. А с тем у нас была куча договоренностей по выпуску снарядов.
Честно скажу, бушевал я тогда долго, но Столыпин был непреклонен, и твердил, что „только с этими людьми у него есть шанс справиться“. Пришлось пойти на эти жертвы. Увы, не первые в эту войну, но и далеко не последние…»
33
Напоминаем, что в царской России «Товарищ министра» – помощник или заместитель, как в данном случае.
– И-и-и-и-БУММ!
Помощник писаря Ярослав Гашек, дождавшись последнего в этом артналёте взрыва, неторопливо поднялся, отряхнулся и двинулся дальше по своим делам.
И угораздило же его в своё время принять предложение Воронцова! Или, вернее, угораздило же так не вовремя! Всего на несколько часов раньше, и он спокойно пересёк бы границу. Да, в России его непременно задержали бы, как подданного враждебной державы и вероятного шпиона, но зато не пришлось бы воевать. А там, глядишь, Воронцов бы и вытащил его к себе. В тылу всяко интереснее, тем более – в
А днем позже он просто не поехал бы. Устроился бы вольноопределяющимся, а там постарался бы получить освобождение от службы, как больной ревматизмом. Глядишь, и пересидел бы войну в родной Праге [34] .
Но нет, он угадал попасть на пограничный пункт через несколько часов после объявления войны. И был задержан, разумеется. Шпиономания с началом войны взлетела до небес, и в нём видели то ли уклоняющегося от призыва, то ли шпиона русских, убегавшего с донесением начальству.
34
В реальной истории Гашек поступил на курсы вольноопределяющихся, но был отчислен за нарушение дисциплины. Также был осужден на три года за «симуляцию» ревматизма, но с условием отбытия после войны. Поэтому уже в 1915 году прибыл на фронт в арестантском вагоне. В альтернативной истории приглашение Воронцова изменило линию его судьбы.
Месяц промариновали за решеткой, а потом направили на фронт. Хорошо хоть, как журналисту и писателю ему удалось пристроиться помощником писаря. А помимо этого приходилось каждый божий день таскаться на передовые позиции, искать материал для гарнизонной многотиражки.
Но выискивать с каждым днём было всё труднее, дела у австрийцев шли неважно. Русские начали довольно бодро. Еще до начала Первой осады они очистили небо от приданных гарнизону четырёх невооруженных самолетов. Парочку сбили в воздухе, ещё один – подбили, а затем добили «подранка» и последнюю уцелевшую машину на аэродроме.
Затем они неторопливо, по-хозяйски, раздолбали бомбами все четыре выделенные гарнизону противоцепеллинных пушки, вследствие чего крепость лишилась водозабора, водокачки и угольной электростанции.
Запасы керосина и прочего жидкого топлива тоже были ограничены, так что электричество стало тем ещё дефицитом.
А буквально через пару дней после этого, дождавшись ветреной и сухой погоды, они своими зажигательными снарядами и бомбами сожгли не только склады угля и дров, но и временные деревянные строения, которые можно было бы пустить на топливо.
Вот и мёрзнут австрияки сейчас всем гарнизоном крепости. И даже временное снятие осады не сильно помогло. За эти две недели удалось организовать только подвоз дров, да и то – в явно недостаточных количествах. И широко распространившиеся слухи о зверской расправе над русинами [35] явно не способствовали тому, чтобы крестьяне из окрестных сёл усердствовали с подвозом.
Приготовление горячей пищи сначала снизили до одного раза в день, а потом и вовсе – через день. А отопление оставили только для раненых и начальства.
35
Погром в городе Перемышле, произошедший 15 сентября 1914 года, был составной частью кампании террора против реальных или потенциальных сторонников России. Его жертвами стали 44 человека, в подавляющем большинстве крестьяне из соседних с городом сел, русины по происхождению. Все они были арестованы как «русофилы», без предъявления официальных обвинений.
Даже в Первую осаду попытки взять крепость приступом длились всего неделю. Потом противник оставил эти попытки, очень дорого обходящиеся его личному составу, и включил свою безжалостную машину уничтожения.
А во Вторую осаду они пехоту берегли и сразу же включили свои «молотилки». Ярослав усмехнулся. Жаль всё же, что знакомство с Американцем было таким кратким. Теперь он вполне оценил и другие достижения этого человека, помимо литературных.
Говорят, именно он сумел так насытить русскую армию этими чёртовыми самолётами. Да ещё и разных типов. Одни корректируют артиллерийский огонь и высматривают цели, другие – бомбят. И бомб у них, к огромному огорчению всего гарнизона, хватает. А также мин и снарядов.
В здешней крепости восемь секторов, и на центральные два с неба регулярно высыпают тяжелые подарочки русские «бомберы», а шесть внешних – обрабатывают артиллерией и минометами.
Солдатский телеграф утверждает, что эти японские schweinehund [36] передали русским всю тяжелую артиллерию, которую захватили, взяв германский порт-крепость Циндао [37] . А вместе с ней – и боеприпасы, а также инструкторов. Интересно, чему эти «инструктора» могут научить, если сами увидели эти пушки считанными неделями раньше? Но политика требовала обозначить сотрудничество, вот узкоглазые и навязали присутствие своих военных в зоне боёв.
36
Немецкое ругательство. Дословно – свинособака, свинская собака.
37
Реальный исторический факт. Правда, в реальной истории передача тяжелой артиллерии произошла чуть позже. Но там и сотрудничество между Россией и Японией началось только после взятия Циндао. В альтернативной же истории оно очень крепкое ещё с момента окончания Русско-Японской войны, и только усиливается.