Американец. Цена Победы
Шрифт:
Однако австрийским солдатам от этого не легче. Садят по укреплениям эти пушки точно и мощно.
Как же всё это достало! Дождливое позднее утро, непролазная грязь вокруг и эти бесконечные обстрелы. Русские постепенно прогрызают оборону и вот-вот один из внешних фортов падет. Какой? А ему, Гашеку, откуда знать? Русские три сразу разгрызают. Какой-нибудь да падёт.
Уфф! Наконец-то! Он с облегчением нырнул в пусть и плохо, но всё же натопленный блиндаж, ухватил протянутую камрадом кружку с кипятком и начал неторопливо прихлёбывать, одновременно согревая руки. Благодать!
Хотя, если здраво рассудить, лично для него падение крепости только
Хотя… С этими ежедневными походами на передовую, у него мало шансов дожить и до зимы, и до сдачи крепости. Наиболее вероятный исход – что его раньше достанет очередной тяжёлый гостинец с недосягаемого русского бомбардировщика, снаряд или мина. Или доканает простуда.
Тут в блиндаж вбежал незнакомый вестовой из штаба и заорал: «Всё! Дождались! Турция вступила в войну! Живем, камрады!»
Кто-то из офицеров помладше тут же с надеждой поддержал: «Теперь-то русским прядётся отвести часть войск на Кавказ! Надо ещё немного продержаться! И их снова погонят на восток!»
А другой офицер, постарше, с легкой грустью ответил, что у русских ещё большой резерв призывников, и что Кавказский фронт они смогут удержать и без ослабления австрийского фронта.
– Разве что до весны сумеем продержаться, тогда будет шанс… – тихо проговорил он, но фразу не окончил.
И Гашек понял, что офицер совершенно не верит, что крепость продержится до весны. И как в воду смотрел – крепость капитулировала через три дня, с началом заморозков.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Взятие Перемышля меня порадовало. Именно тем, что состоялось осенью 1914 года, хотя я достаточно уверенно помнил, что в нашей версии истории это произошло только следующей весной. То есть нам и союзникам по Антанте не просто удалось перевести войну в позиционную, но и слегка улучшить – Перемышль взяли раньше, сербы всё еще стойко держатся, Албанию контролирует „относительно дружественный“ Френкель да и армию Самсонова не разбили, а лишь оттеснили. Одни плюсы!
Да и Столыпин в роли премьера воюющей страны был явно лучше любого иного кандидата. Тем более, что мы с ним пару лет планировали, что и как можно сделать, и сейчас он только выстреливал своими домашними заготовками, ускоряя модернизацию и мобилизацию промышленности России.
На этом фоне печалили всего две вещи. Оказалось, что у Сандро с генералом Радко-Дмитриевым произошёл досадный конфликт. Тот всё никак не хотел оставить работу по крепости авиации и артиллерии. И почти неделю водил солдат на штурм.
Разумеется, Александр Михайлович от этого взъярился. Не от потерь даже, а от того, что они не имели смысла! А его оппонент, к сожалению, видел в требованиях Великого Князя и Шефа авиации лишь „погоню за славой“. В итоге, конечно, сверху пришло указание „дать шанс авиации“, но каждый из них долго оставался при своём мнении.
А вторым поводом для расстройства было то, что кто-то продолжал усиленно качать нашу зерновую биржу, и мы не могли ни прекратить этого, ни даже найти его…»
– Господа, позвольте представить, Константин Михайлович Коровко.
– И чем же нам может быть интересен недавний арестант и известный мошенник? – с недоброй ленцой спросил один из присутствующих.
– Во-первых, тем, что сумел добиться пересмотра дела,
– Но позвольте, откуда… – начал другой член клуба, явно постарше первого.
– Я же сказал, господа, что я достаточно ловок. И умею организовать то, что мне нужно. А сейчас мне нужно было узнать, кто хочет утопить господина Воронцова. И не просто хочет, а имеет потребные для этого средства и влияние.
Третий и последний из присутствующих лишь одобрительно хмыкнул, но промолчал.
– Господа, я ненавижу Воронцова и хочу отомстить. И ещё – мне нужны союзники, которые хотят того же и способны меня прикрыть. Вы отвечаете обоим этим условиям. Если не лично, то имеющимися у вас связями. Вот я и решил предложить вам… Хм… назовём это «взаимовыгодным сотрудничеством».
Глава 7
– Прежде, чем мы начнём, господа, пожалуйте кофе со свежей выпечкой. Нам всем категорически требуется взбодриться! – начала моя Натали на правах хозяйки.
– Благодарю, Наталья Дмитриевна, вы как всегда правы! Но я, со своей стороны, хотел бы извиниться за то, что так срочно и рано вас всех собрал, – тут Столыпин приложил правую руку к сердцу. – Сами понимаете, я стал премьером воюющей страны, и выкроить время на незапланированную встречу получилось лишь перед воскресной службой.
– Мы понимаем, Пётр Аркадьевич, – бледно улыбнулся я. – Самим было бы непросто выкроить другое время. Что уж про вас говорить?
Он отхлебнул крепчайшего кофе, добавил пару кусочков сахара, размешал, торопливо выпил и приступил к делу.
– Начну с цифр. Мы уже мобилизовали в войска около четырёх миллионов человек, а в ближайший год предполагается увеличить эту цифру еще на полтора миллиона. Кроме того, промышленность, строительство и транспорт потребовали ещё около двух миллионов работников.
– Транспорт? – удивлённо переспросил Обручев, последний участник нашей встречи.
– Да, Владимир Афанасьевич, транспорт. Только грузовых автомобилей мы мобилизовали шесть с половиной тысяч. Тысячу двести тракторов, полторы тысячи локомобилей и почти восемнадцать тысяч погрузчиков. И все они, по возможности должны работать круглосуточно, а значит, иметь сменных водителей, дополнительных механиков и тому подобное. Кроме того, в военное время железные дороги и водный транспорт увеличивают нагрузку, и им тоже нужен добавочный персонал.
Новый председатель Прогрессивной партии только кивнул в знак того, что понял, но оказалось, что это ещё не всё.
– А главное – нам потребуется мобилизовать около миллиона лошадей. Да-с, дорогие вы мои, несмотря на весь наш прогресс, лошадь и телега остаются основным транспортным средством. Так что мы все крайне благодарны Холдингу Воронцовых за развитое ими «передовое телегостроение». Над ним хихикали, но сейчас именно легкосборная, высокопроходимая и способная тащить много груза телега сильно нас выручает.