Американец. Цена Победы

Злотников Роман Валерьевич

– Но зачем это вам? – удивился Обручев. – Вы же предприниматели, и должны стараться больше заработать.

– Долго объяснять! – мило улыбнулась ему моя Натали. – Но если коротко, нам ни к чему зарабатывать в бумажках, которые обесценятся. Да и долгосрочные проекты практически умирают, когда стоимость денег, ну, то есть ставка по кредиту или депозиту, задирается до небес. А мы как раз имеем на руках крупнейший в истории страны набор именно долгосрочных проектов. Те же месторождения, электростанции, дороги…

– Хм… Вы правы, конечно. Но непривычно слышать, как предприниматель

готов ограничить собственную прибыль.

– Не совсем так! – поправил его я. – Война позволит нам много заработать за рубежом. Но для этого у нас должен быть надежный тыл! Кстати, про тыл. Такие «навязанные кооперативы» просто декретом не ввести. Надо будет организовать отбор кадров для них. Из уже опытных руководителей других хозяйств. Придать им молодых инициативных помощников, связь и какую-никакую охрану. Хотя бы и из инвалидов, не годных к службе на фронте. Иначе кулаки их просто поубивают. Или запугают.

Глаза Столыпина явственно показали, что он уже начал что-то про себя рассчитывать и прикидывать.

– Распоряжусь по линии МВД приготовить справку. И Кривошеину прямо сейчас записку с поручением напишу. Что-то мы тут не додумали. Ещё какие идеи есть?

– Фильм снять. Как бы по заказу Прогрессивной партии. И назвать его «Председатель». Где ярко и симпатично показать работу вот таких назначенцев. И местных гадов, которые сопротивляются. Понимаю, что пока материала для сценария нет. Но придётся взять из головы, фильмы снимаются долго, а воздействие на массы нам нужно как можно быстрее.

– Хех! – одобрительно крякнул Пётр Аркадьевич.

– И сразу начать снимать продолжение. Назовёте, к примеру, «Новое назначение». Чтобы молодёжь вдохновлялась, а бабы и девки – влюблялись в красавца-героя. Он должен вызывать позитивные эмоции одним своим видом, голосом и манерой поведения.

Тут одобрительно заулыбались уже все присутствующие.

– Вы же хотели пропаганды. Верно? Синематограф – самое эффективное средство. Надо осваивать. Кстати, я бы снял и несколько фильмов про дружбу с болгарами. И с китайцами. И организовал бы показы там. У болгар, чтобы напомнить, как мы вместе бились. И про наши удачи на фронте, про новую технику. Чтобы меньше было желания воевать не на нашей стороне.

Я помолчал, думая над новыми идеями.

– И ещё. Вы говорили про продналог. Предлагаю его ставку привязать не только к размеру участка и зоне земледелия, но и к числу работающих на нем. Так, чтобы чем больше десятин приходится на одного работника, тем ниже и налог. Будете побуждать укрупнять хозяйства и повышать эффективность ещё и таким способом.

Обсудили и другие идеи. Рекламу конвейерных производств, ненавязчиво подчеркивая, что именно там пригодятся и малограмотные и малоопытные работники из села. Детские сады и группы продленного дня, чтобы женщины могли пойти работать в конторы и на заводы. Забросил идею, что агитацию стоит направить не только на женщин, но и на детей с подростками. И на инвалидов, только надо придумать, как организовать им посильную работу. И о том, что убеждать придётся и промышленников, в стиле «А где вы ещё новых работников найдёте? Как прибыль ковать будете?»

Ещё напомнил, что надо что-то

сказать для Церкви и консерваторов, убедить их, что это не отказ от традиций. Что «это и есть традиции! В Отечественную войну женщина и партизанским отрядом командовала!»

О том, что самых негодных к работе на заводах можно пристроить на работы в столовые, фабрики-кухни, в те же прачечные, химчистки, детские сады… Ну и на склады. Или на стройки. Строить-то много придется. И в шахты, нам ведь потребуется куда больше угля и руды.

Подсказал ещё идею фильмов про «стахановские методы», разумеется, не без этого названия. Дескать, и там надо показать, как «труд делает человека»!

Кстати, Столыпин поделился, что куда проще будет подселять людей в уже существующие крупные промышленные центры, чем с нуля создавать новые. Соответственно, Питер, Москва, особенно после достройки Московского канала, запланированной на следующую весну, Одесса, Рига, Варшава. Новые центры создавал только наш Холдинг – Новониколаевск, Иркутск, Харбин, Владивосток и Хабаровск…

Когда мы уже заканчивали, Столыпин попросил о разговоре наедине. Ненадолго.

* * *

– И что он сказал? На тебе лица нет!

– Налей мне выпить, родная. Такую новость на сухую не пересказать.

Натали послушно набулькала шкалик [38] моего любимого «Шустовского».

– Нет уж, тут шкалика не хватит, меньше, чем чаркой, не справиться! – я прервался, выпил, а уж потом нашел в себе силы продолжить. – Видишь ли, с началом войны усилили меры борьбы со шпионами. И… В общем, военная контрразведка выявила, что Мария Соррель – германский агент!

Натали охнула и налила немного и себе. Выпила, нервным жестом одернула юбку и спросила:

38

Шкалик – 61,5 мл. Чарка – два шкалика или 123 мл.

– Но как же так?! Кирилл ведь проверял её! И никаких признаков.

– Есть такой термин – «спящий агент». Похоже, расконсервировали её совсем недавно. Наши засекли и аккуратно ведут. Теперь попросили о содействии. Чтобы лишнего не утекало.

– Бедный Кирилл! – посочувствовало моё золотце. – Он ведь, похоже, её и в самом деле полюбил. И тут такое! Он же не сможет!

– А вот поэтому Столыпин и начал с разговора со мной. Понимает, какое значение Артузов имеет для нашего Холдинга и для нас с тобой лично. Вот и предупредил.

– Знаешь, милый, вызови-ка ты Артузова сюда. Тут всё объяснишь, а когда оклемается немного – ушлёшь в длительную командировку. Без неё, разумеется. Тебе есть куда?

– Да уж найдётся. У нас тут оловянный проект в стадии становления, на Кашгарское княжество и уйгуров нужно поглядеть, ну и вообще. На наши сибирские и дальневосточные проекты.

– Вот и вызывай. Поговори, объясни, и ночевать тут оставь. Есть понадобится, напьётесь вместе. Главное, чтобы он с тоски сердечной руки на себя не наложил. А уж когда первый шок пройдёт – загрузим его по полной! Это ему лучше всего про долг напомнит.