Америкен бой

Рогоза Юрий

Вдруг движение в правом ряду застопорилось. Маши­ны неуклюже перестраивались в левый и тащились мед­ленно. В правом же просто стояли.

Проехали улитками с километр, прежде чем Ник, заставлявший себя не дергаться, не понял, что справа машины стоят не просто так. Это оказалась очередь за бензином.

«Господи! — удивился он.— Сколько же тут простоять нужно, чтобы заправиться?»

И тут, словно провоцируя его на проверку, на прибор­ном щитке зажглась веселенькая красная лампочка, пред­уведомляющая о том, что очень скоро у него кончится

бензин.

Такого предательства Ник не ожидал. Ясно было, что день потерян, завтра опять к четырем в «трубу», а потом эта бессмысленная гонка за «Доджем». Весь план рас­сыпался на части.

Справа как раз показались красные колонки заправки, около которых гужевались люди и толпились люди. И тут сердце Ника возбужденно подпрыгнуло: буквально метрах в двадцати от него из левого ряда вырулил тот самый «Додж» и, презирая условности правил, подъехал к заправке.

Ник, не торопясь, тоже прижался к обочине.

 

 * * *

Лепчик подогнал машину поближе к колонке, пере­крыв с нее выезд и, не заботясь ни о чем, грузно вывалил­ся из кабины, разминая уставшие ноги.

К нему тут же устремился патлатый парень в замызганом комбинезоне, что дирижировал потоком машин. Весь его вид, доселе неприступный и нахальный, теперь являл собой угодливость и «чего изволите?»

— Полный бак,— лениво бросил Лепчик и, покури­вая, отошел к краю площадки, где принялся расстегивать ширинку. 

Подобная наглость и невозможность выехать с за­правки волной окатила сомлевших от ожидания автолю­бителей. Они полезли из кабин:

— Тебе чего, козел, закон не писан?..

— Безобразие!

— Мы четыре часа на солнцепеке!.. 

— А ну отгоняй свою тачку, а то...

Лепчик, не переставая струить желтоватую влагу, по­вернулся к очереди лицом и пошел в сторону самого голосистого.

Парень в комбинезоне зыркнул глазами по сторонам, решая, чью сторону принять, но в руках его уже был шланг и, сунув его в бак «Доджа», он примирительно обратился к очереди:

— Не волнуйтесь, товарищи! Все в порядке! Он зани­мал, отъезжал просто...

Но унять недовольных было не так просто.

— Ты что, самый козырной? —орал голосистый, при­ближаясь к Лепчику.— Все правы, а ты правее?..

Ник с интересом наблюдал за сценой и уже с внутрен­ним злорадством предвкушал, как сейчас измордуют шоферы этого пухляка. Но скандалисты как-то рассыпали единый фронт. Кто-то неожиданно залез обратно в ма­шину, кто-то остановился на полпути.

Словом, наступление захлебнулось, оставив аван­гард—голосистого,— без прикрытия с флангов и ты­лового обеспечения. Лепчик тем временем потряс кон­цом, скидывая капельки, не торопясь заправил свое богатство обратно в штаны, застегнул молнию и, кивнув грязнуле: «Ты давай, давай, не отвлекайся...» — напра­вился к крикуну:

— Ты чего, флендра? Смерти ищешь?

Лепчик точно знал, что до тех пор, пока его все боятся, он неуязвим. Все эти вопли и возмущения —

нич­то по сравнению с его наглостью. Поэтому ситуацию надо было «дожать», поставить под свой контроль.

Он тоже заметил, как поредели ряды нападающих, в конце концов оставив его один на один с малохольным крикуном. Это было кстати. Припугнуть надо было всех разом. А для этого наказать было достаточно только одного.

Крикун, почувствовав себя в одиночестве, забеспокоил­ся и сбавил тон, внутренне надеясь, что, может, и пронесет:

— Ну, ты чего? Все четыре часа стоят... Попросил бы толком...

Не вступая в разговор, Лепчик мясистой пятерней толкнул оппонента в лицо.

Горластый, даже не предполагая сопротивляться, по­слушно отлетел назад и ударился спиной и затылком о чью-то машину:

— Ну ты чего, чего...— забормотал он.

— Глазенки твои повыдавливаю, понял? — Лепчик неспеша приближался к нему, зло щуря маленькие заплы­вшие глазки.— Ты у меня говно жрать будешь...

Ник потерял интерес к происходящему и решил за­няться собственными проблемами. Он снял ногу с тормо­за и машина плавно стала скатываться вниз, к колонкам. Остановилась как раз удачно, шланг мог дотянутся.

Его маневр остался незамеченным. Все зачарованно наблюдали за разборкой.

— Ты мне жопу вылизывать будешь, плевки собирать... Лепчик продолжал наступать, а притихший крикун

пятился от него вдоль ряда машин. Водители в них скромно потупливали и отводили глаза. Все как-то разом присмирели, вжались. Страшен был Лепчик. Пугал он их всех.

Чего, собственно, и добивался. Но по опыту он знал, что перебарщивать тоже нельзя. Не ровен час, кто-нибудь не выдержит, полезет на него с монтировкой, и тогда-то уж остальные поддержат — места живого не останется, размажут.

Поэтому он вглубь очереди заходить не стал, а также медленно двинулся к своей машине.

Работник колонки уже ее заправил и тоже наблюдал за драматической сценкой, когда Ник тронул его за плечо:

— Корешок, «Запорожец» заправь. Полный бак... Грязнуля вздрогнул, но, переведя взор на Ника, разве­селился:

— Ты что, не в себе, ушастый? Может тебе и в шинку перднуть? 

— Литр — доллар,— спокойно ответил Ник и покру­тил у того перед носом несколькими банкнотами.— И скоренько давай:

Спешу я.

Работник сразу перестал иронизировать и без слов засунул шланг в бак «Запорожца». Он не мог отвести взгляда от денег и потому не сразу попал.

— Малой,— крикнул он напарнику.— Стекло челове­ку протри!..

 Напарник начал протирать стекло, с удивлением гля­дя на Ника. Тот быстро отсчитывал деньги за сорок литров. Две новенькие двадцатки с портретом президен­та Джексона по плавной траектории исчезли в кармане комбинизона.

Лепчик тем временем, не глядя по сторонам и, что характерно, не заплатив, забрался в «Додж» и начал тыкаться на нем туда-сюда, пытаясь развернуться на узком пятачке. Мотор ревел, шины взвизгивали...