Америкен бой

Рогоза Юрий

Расположен автомат был удачно. Из него хорошо просматривался подъезд дома Железяки, и топтун, если уж был приставлен, непременно разговаривал по нему. Ему как-то не хватало фантазии на то, что сам он тоже виден, как на ладони.

Теперь лейтенант знал, что за ним действительно сле­дили. Значит, все он правильно рассчитал, и Костик больше не боец. Пусть себе уезжает с глаз долой...

Он перевернул котлетки и забросил в кипяток макаро­ны. Близилось заветное.

* * *

Лепчик лихо затормозил

на берегу и, заглушив мотор, остался сидеть в машине, ожидая пока вокруг нее улягут­ся плотные клубы пыли.

Когда пыль рассеялась, из нее показались двое блат­ных, которые спешили к своему шефу за указаниями. Те не замедлили:

— Кривой! — командовал Лепчик, выковыриваясь из салона.—Машину в гараж поставь...

Он с удовольствием прошелся по травке, потягиваясь и, словно гирю, выжимая пакет с деньгами. Пансионат давно не работал и место это носило все следы запусте­ния: поломаная и поблекшая детская площадка, на кото­рой теперь стоял, дымясь мангал, блочное облезлое зда­ние самого пансионата с наполовину выбитыми, наполо­вину заколоченными окнами, искореженные местными малолетними хулиганами тенты на пляже...

Территория была замусорена донельзя. Как и в лю­бом в меру одичавшем месте, созерцая, можно было вычленить несколько временных пластов наслоения мусора. Так, наполовину ушедший в землю остов бульдозера очевидно относился еще ко времени строительства панси­оната. Он был тут всегда, и долговременность пребыва­ния его в данном месте как-то сгладило шероховатости, примирило эту ржавую корягу с окружающей природой. Кустики курчавились вокруг, травка привольно росла там, где когда-то располагался мотор. В целом бульдо­зер смотрелся даже и не очень-то чужеродно, вписываясь в ландшафт, как хорошо сработанная скульптура талантливого авангардиста.

От отдыхающих вообще ничего не осталось: их мусор исчез, поглощенный землей. Зато обгорелые руины ка­ких-то складских помещений, относящиеся ко времени, когда пансионат уже стал не по карману комбинату и о нем забыли, возвышались среди молоденькой зелени, а кирпичи и балки, разбросанные по всей территории очень портили вид.

Теперешние жильцы украсили общий фон битыми бу­тылками, банками из-под пива, обрывками бумаги и окурками.

Лепчик не торопясь вышел на берег. Извилистая тро­пинка, сквозь кусты черемухи вывела его к пляжу и бесед­ке. Там один из блатных меланхолично накрывал на стол.

— Чего там пожрать есть? — заинтересованно при­остановился Лепчик.

— Да ща свининки...

— Достала меня ваша свининка! — неожиданно разъ­ярился Лепчик.— Совсем оборзели! Присосались к под­собке, и только с нее и тянете! Ну-ка быстренько подхва­тился и погнал на птичку!

 Блатной поугрюмел лицом и без всякой надежды на успех пробурчал: 

— А может все-таки свининки? Вот она, есть уже,— он неопределенно повел рукой.

— Я сказал, гуся хочу, понял? Нет, ты понял? — Лёпчик приближался к блатному с таким видом, что тот попятился:

— Ну ладно, ладно... Сейчас

сгоняю. Машину можно взять?

 — Хрен тебе, а не машину,—Лепчик был неприми­рим.— Ножками побежишь. Машину ему!..

Лепчик продолжал спускаться к берегу, а блатной печально побрел в другую сторону.

К небольшому пирсу была пришвартована красавица яхта. Лепчик в какой-то момент решил жить в пансио­нате, но там было как-то гулко и страшно. Он тщательно обследовал все помещение и пришел к выводу, что жить там вообще невозможно. Но место ему нравилось, а тут как раз подвернулась яхточка. Близнецам она досталась путем неведомым, но не пострадала ничуть. Плавать на ней никто не умел, и ее поставили пока на прикол у пан­сионата — в излучине ее никому не было видно.

Большая, комфортабельная,— Лепчик от нее просто тащился — в ней до сих пор присутствовал какой-то от­свет невозможной и прекрасной жизни

Он взошел по сходням и, крикнув:

— Эй, Конь! — спустился в кают-компанию.

Конь — нескладный, с лошадиным лицом детина,— зашел следом.

— Пересчитай и в сейф,— бросил ему мешок с день­гами Лепчик.— Мне никто не звонил?

— Косой звякнул. Проблемы там какие-то. Связаться просил, что ли.

— Ладно, пошел отсюда,— Лепчик плюхнулся в крес­ло у стола.— И пива мне принеси!

Пока Лепчик набирал номер на сотовом телефоне, Конь обернулся с пивом и поставил перед ним граненый стакан со щербинкой и две баночки. Лепчику удалось приучить своих бойцов к мысли, что он из банок пить не любит. Но, когда Конь вышел, он с удовольствием вскрыл баночку и хлебнул прямо из нее.

— Ты меня искал?—без приветствия спросил он, ког­да на том конце провода сняли трубку.

— Лепчик! — обрадовался Косой.— Все тебе твой че­ловечек набрехал.

— Ты че несешь?

— Железяка по магазинам прошелся и домой пошел. Так что я своему глухарю велю монатки собирать и от­чаливать.

— Я тебе отчалю! Пусть у дома торчит. Там выход один?

— Один. 

— Вот пусть от него и не отходит,—но сомнение было посеяно.— Ладно, я сейчас перезвоню.

Он еще глотнул пивка и набрал другой номер.

— Вам кого?—там сразу сняли трубку.

— Краснова попросите. 

— Минуточку...— и в сторону, громко:

— Краснов! К телефону!

Наступила недолгая пауза, а потом раздался голос:

— Краснов.

— На работе горишь, Краснов,— заметил Лепчик.— Узнал меня-то?

— У тебя что, совсем крыша поехала? Я же тебя просил сюда вообще никогда не звонить...

— Че ты дергаешься? Тоже мне, подвиг разведчика! Ну, накроют тебя и что? Уволят без выходного пособия? Так я тебе работку найду, не ссы.

— Кончай базар. Чего звонишь? Мне говорить не­удобно.

— Начальник-то твой домой пошел. И ни с кем не встречался.

— Я сам слышал, как он договаривался. Он уже на два часа ночи опергруппу заказал...

 — Это меняет дело. Ладно, не дергайся. Пока. Лепчик бросил трубку и снова набрал номер: