Америкен бой

Рогоза Юрий

— Да в чем дело-то? — забеспокоился Костик и начал проявлять наконец неподдельный интерес к разговору.— Ты чего, знаешь чего-нибудь?

— Мне и знать нечего. Но рано или поздно проко­лешься ты. Либо со мной, либо дружки твои тебя под мокрятень подведут. И тогда уж я тебя покрывать не стану.

Лейтенант сел поудобнее с прозрачным желанием не­много с Костиком поболтать. Обычно на это ни времени, ни желания у Железяки не было. Но, в сущности, Костик ему был даже немного симпатичен: большой такой, трус­ливый... Но не злой. Такие долго в криминальной среде не живут.

— Ты хоть на

секундочку думал, куда тебе деваться, если вдруг припечет?

— Ну, думал...— Неуверенно промямлил Костик, хо­тя ясно было, что врет.— У меня бабушкина сестра...

— Да нет, мне это не интересно,— прервал его Желе­зяка.— От меня ты все равно не спрячешься. Я же много­лик, как всякий слуга закона. Я тебя и в Австралии достану, только лицо у меня будет загорелое, форма другая и права твои я тебе прочитаю на чужом языке. А вот от своих качков ты куда помчишь? К бабушке? На недельку? Попишут тебя, дурачок, попишут...

— Да ты чего мне нервы треплешь?—взорвался Ко­стик, но по голосу было слышно, что забоялся он вдруг серьезно.— Чего я делать-то должен?

— Подумать,— менторски изрек лейтенант.— Голо­вой. Тебе, Костик, надо из этого города съезжать. Не торопясь, всем сказать, что к бабке, на недельку. Заболела-де. И не в тот момент, когда земля заполыхает, а заранее.

— Это когда?—спросил вдруг Костик.

Железяка задумался. В сущности, он тут сам себя подставлял. Остаться без осведомителя в близнецовской организации было глупо. У него была еще парочка, но те даже по сравнению с Костиком оказывались глупыми, да и помельче. Однако он знал, что у каждого агента есть свой срок службы, срок годности и за ними — предел.

— Я думаю, что скоро. Близнецы уже наверняка про­секли, что кто-то стучит. И начнут они проверять. А ког­да проверять начнут, долго не протянешь. Рано или поздно — проколешься. Мы с тобой, Костик,— вдруг ре­шил Железяка.— Мы с тобой сегодня в последний раз встречаемся. Жаль, конечно. Но ты жди, глупостей не делай, беды на себя не навлекай. В течение следующей недели кто-нибудь тебе обязательно какую-нибудь лако­мую дезуху предложит...

— Почему мне? — вконец испугался Костик.

— Да не тебе... Всем будут что-нибудь подобное слу­чайно сообщать. И ждать. На чью я кляну, тому, значит, не повезло. Так вот, дезуху эту ты мне обязательно сообщи. Сам. Чтобы я от случайности смог тебя при­крыть. Потом выжидаешь Дней десять и как бы в отпуск. К бабке. Пару раз сам оттуда своим позвони. Лепчику тому же. Скажешь, что бабке хуже, задерживаешься... А сам пока спокойненько еще куда-нибудь переезжай, работать устраивайся... И помни мою доброту.

— Ни фига себе добродетель! — возмутился Ко­стик.— Я тут случайно узнаю, что мне не сегодня завтра Тупым ножом начнут горло пилить, а он еще о доброте! Спасибо! Вот спасибо-то!

— Дурак ты, Костик. И дуростью своей уже меня достал. Все. В полночь. До встречи.

— Пока,— обескураженно начал говорить Костик, но Железяка уже бросил трубку на аппарат и с удовольствием потянулся. Времени до полночи было еще хоть пруд пруди, писаниной заниматься не хотелось, а желудок давал о себе знать.

Но на этот раз дом представлялся менее негостеп­риимным. Да и в магазин Надо было заглянуть,

посмот­реть, может, продуктов подкупить, сахара там, рожков, фарша, если он, паче чаяния, есть в этот, уже поздний час.

Когда Железяка подходил к подъезду своего дома, уже отягощенный сумками с тем, на что ушли почти все деньги, и планировал нехитрый ужин, в котором соленые огурчики и картошечка с разварки удачно монтировались с рюмочкой водки и котлетками, любовно слепленными собственными ладошками, ему издалека почудилось, что кто-то за ним следит. Но чувство это так мощно заглу­шалось зовом желудка, что, блеснув, словно плотвичка бочком на вечерней глади реки, было сметено рябью, потерялось в помехах.

Свою роль в этом минутном досадном небрежении сыграло то, что ничего серьезного он на сегодняшний момент за собой не чуял и слежку, даже если таковая и была, всерьез не принял. С этими казаками-разбойни­ками он теперь, в зрелом возрасте, сталкивался едва ли не чаще, чем в детстве, и остроту для него эта игра потеряла.

* * *

Человечек в плаще и кепочке, который действительно за Железякой следил, увидев, что тот вошел в свой подъезд, огляделся в поисках телефона-автомата.

С этим добром и раньше было не просто, а теперь-то и вовсе получалась совершеннейшая труба. Однако топ­туну повезло: буквально через квартал он заметил облез­лую телефонную будку, продуваемую всеми ветрами. Внутри нее висел скромный труженик, на металлическом кожухе которого непогода, вандалы и просто время, ко­торое почти никого не красит, оставили свои царапины и потертости, надписи и пятна грязи.

На удивление инвалид продолжал служить. На месте оказались и диск, и трубка. Вопреки ожиданию трубка могла продемонстрировать гудок. .Человечек, все погля­дывая себе через плечо на подъезд дома Железяки, на­брал номер и, стараясь перекричать уличный шум и по­мехи, залепетал в трубку:

— Алё, Сема! Это я. Я говорю!

— Да кто это? Ни фига не слыхать. Алё!

— Серый это, Серый! Я это!

— Ну что? Ты откуда звонишь?

— Из автомата я. Он домой ушел.

— Как это — домой? Ну-ка перезвони мне через ми­нут пять...— и в трубке зазвучали короткие гудки.

Серый, пожав плечами, вышел из будки и прошелся по противоположной стороне улицы напротив подъезда Железяки.   Тот наблюдал за ним из окна кухни. Он как раз лепил котлетки и забрасывал их на шипящую сковородку, от­чего по квартире разливались чарующие запахи и звуки: котлетки шипели в масле и от этого пахли.

«Сущие дети!» — несколько печально подумал Железя­ка. Он сам регулярно звонил на телефонный узел и за этим автоматом следили особенно. К сожалению, получить санкцию на его постоянное прослушивание Железяке так и не удалось, а заводиться самому не хотелось. Надо было покупать специальный магнитофон, подключаться к ли­нии, тянуть домой воздушку... Словом, мороки слишком много. И главное, что его останавливало, это то, что слушать запись все равно будет некогда: жители микро­района прознали про такое чудо, как постоянно работаю­щий телефон-автомат, и он почти никогда не пустовал.