Амир

Дей Екатерина

Столовая хоть и поразила меня своей изысканной красотой и роскошью, но я не показала вида, так же молча села за стол и опустила голову.

– Рина, что случилось?

– Сколько я пролежала без сознания?

– Несколько дней.

– Сколько?

И зачем мне это знать? Я смотрела на Амира, и горечь обиды сжигала меня изнутри. Всколыхнулось воспоминание, как я прижималась к нему и думала лишь о том, что только рядом с ним, только вместе. Он добился своего, я не только телом стремлюсь к нему, сознание уже подчинилось его гипнотическому воздействию. А ведь

Фиса меня о такой их возможности предупреждала, вот к чему приводит попытка спрятаться от действительности.

Амир смотрел на меня и о чем-то думал, отвечать, видимо, не собирался. Взгляд темнел, а лицо мрачнело с каждой молчаливой минутой.

– Это моя невеста, Розали. Она не знала, кто я. Мне нужен был ее отец, сильный и богатый сеньор, только женитьба на его дочери могла решить одну проблему.

– Решил? Проблему?

– Решил.

Амир встал из-за стола и подошел ко мне, посмотрел с высоты и продолжил:

– Розали умерла раньше, чем мы поженились. Чума.

– Это ты?

– Нет, ее я не убивал. Я убил ее отца.

– Он был проблема?

– Нет.

– Зачем убил?

– Стал мешать.

– А в чем была проблема?

– Мне было нужно золото, которое привезли…

– Кто убил детей?

Я не дала ему возможности договорить, совершенно не важно, кто и почему ему мешал в достижении его планов, он рассказал, значит, был готов к разговору. И картину специально повесил, чтобы я обратила на нее внимание. Я обратила, но совсем не так, как бы ему хотелось. А вот о детях он говорить не хочет, как и о том, сколько же я спала, и почему так долго.

Амир отошел от меня, повернулся спиной и стал смотреть в большое окно, все состоящее из цветного витража с каким-то святым в центре, нимб светился очень ярко, освещая весь обеденный стол. Не оборачиваясь ко мне, спросил:

– Рина, зачем ты сказала эти слова?

– Какие?

Он процитировал:

– В горе и радости. Что бы ни произошло, я твой муж и ты во всем на моей стороне.

– Я тогда считала, что действительно могу доверять тебе.

– Тогда?

– Да.

Он так быстро оказался рядом со мной, что я вздрогнула и откинулась на спинку стула.

– Что произошло?

– Ничего. Ты добился своей цели.

– Какой?

– Все мои эмоции и вся энергия принадлежат тебе, я вся принадлежу тебе. Владей.

А сама опустила голову и сжала губы, не смогу сейчас его целовать, умру сразу, как только коснется. Но Амир и не пытался, постоял рядом и снова отошел к окну.

Девушка из гарема принесла на голове гигантский поднос, разложила блюда и мило улыбнулась. Вся посуда была из золота. И совершенно не к месту возник вопрос, а как она такой тяжеленный поднос, одного золота пуд, несла так легко и изящно на своей прекрасной головке? И сразу пришел ответ. Она не человек, весь гарем состоит из их девушек, нелюдей.

– Детей убили наемники по приказу человека.

Амир так ко мне и не обернулся, говорил четкими фразами, как приказ генерала:

– Мари приехала сюда под видом журналистки, пишущей о заболеваемости детей СПИДом, с ней

были только три боевика. Их тела ты видела. Мари успела прикрыться энергией, и нападавшие ее не смогли обнаружить. Убить детей приказал владелец клиники по изучению генетических отклонений. Он давно знает о нашем мире, сотрудничал со многими главами кланов.

– Зачем ему убивать детей, которые и так могли не выжить?

Он резко повернулся ко мне и взглянул черными провалами глаз.

– Мари надеялась, что она сможет их спасти своей энергией. Он знал о ее способностях.

– Ему была нужна она?

– Да. О том, что я сам собираюсь приехать, он не знал. Боевики Роберта не успели на несколько минут, их хватило, чтобы убить всех.

– Их…тех… наемников…

– Они ушли.

Амир замолчал, желваки прошли волной, он даже руки за спину завел, знакомая поза, лишь через некоторое время продолжил:

– Наш мир меняется, проявляются новые возможности, и иногда эти возможности созданы людьми.

– Зачем? Просто эксперимент?

Но Амир лишь прищурил глаза и сжал губы. Молчание длилось долго, он смотрел на меня и думал очень тяжелую и неприятную мысль, от которой голова его все больше склонялась. Наконец он покачал головой и посмотрел на меня:

– Мальчика спасла ты.

– Я?

– Это обычный человеческий ребенок, в нем нет крови моего народа. Сын работницы этой клиники, она привела его на обследование.

– А …значит, он был здоров?

– У него редкое заболевание крови, именно от него погиб мой народ. Ты передала ему свою жизненную энергию и была без сознания три дня. Еще два дня ты спала. Сейчас ребенок совершенно здоров, никаких признаков заболевания.

Теперь я долго молчала, пытаясь осознать сказанное Амиром. Еды я так и не коснулась, лишь выпила стакан сока, в горле пересохло, и живительная влага облегчила состояние каменной статуи. Почему-то мне было очень важно знать судьбу этого неизвестного мне ребенка, я даже его не увидела тогда, лишь услышала слова Амира, что он жив, и во мне все перевернулось. Теперь понятно, почему, мне суждено спасать не только Амира, весь его народ и мальчик связующее звено в этой цепи, Не будет болезни – народ восстановится в этом мире. В двух мирах.

Мозг что-то думал, что-то просчитывал, а тело просто радовалось, оно отдохнуло после выполненного долга, о котором знало, предвидело, поэтому я и не уходила, держалась до последнего, ждала появления объекта своего спасения. Значит, знала? Или Амир специально меня туда повез, в надежде, что если не получится у Мари, попробовать как с Алексом? Получилось.

– А кто спасал меня?

Фисы не было, значит, ее не привезли. Я подняла глаза на молчавшего Амира и все поняла, меня спас он. Мой мозг, продолжавший существовать отдельно от тела, все просчитал и выдал вердикт: я инструмент в твоих руках, выполню все предначертанное, спасу тебя и твой народ, владей. Вот вам правда Бабы-Ягы, говорит любовь, а на самом деле нужны колдовские способности. И поэтому нам надо быть вместе, так инструмент работает более эффективно.