Амон-Ра
Шрифт:
Юстиниан забеспокоился. Он сильно сомневался в целительских возможностях девятилетнего мальчика, а теперь убедился еще и в том, что тот не сможет говорить с Августой и развлекать ее своими сказками о Мессии. Почему же тогда донесли ему, что мальчик этот владеет всеми языками? "Понадобится переводчик, но ведь Августа не допустит к себе никого кроме меня? Как быть?" — думал Юстиниан. Но так как он устал от длительной поездки, то вскоре заснул.
А Амон-Pa созерцал округу и постепенно отвлекался от внешнего мира. Когда он погружался в свои мысли, к нему приходили разнообразные видения. Если он размышлял, скажем, о воде, об огне, об облаках, о звездах, о горах или о каком-либо человеке, перед ним раскручивались и раскрывались образы, как живые книги. Он, конечно, догадывался, что имеет возможность знать все обо всем. Может быть, это и было то благо, которое получил он от Иисуса Христа: "Тебе дано знать тайну о Царстве Небесном". Но он заметил еще, что тайну эту он постигает
На этот раз, отвлекшись от внешнего мира, мысли Амон-Pa обратились к самой мысли. "Господи, дай мне знать все о мыслях!" — с мольбой обратился он к Царству Небесному. Движение кареты не мешало ему со всем вниманием рассматривать и разгадывать видения, которые возникали перед его внутренним взором. Он в это время и не знал, где находится, ибо полностью погружался в мир иной.
Вот работает человек в своем винограднике. Ухаживает за лозой, ласкает и любуется ею. В голову приходят ему разные мысли, то завершенные, то обрывки. То и дело он что-то бурчит про себя, напевает, а руки ласкают и нежно ухаживают за лозой. Дай Бог, чтобы были мир и спокойствие в каждой семье, всем было бы хорошо, и тогда моя семья тоже преодолеет невзгоды, думает человек. Он вспомнил вдову, которая живет по соседству, растит четверых детей в нищете, голодают дети. "Кто поможет ей? Не в силах она обрабатывать свою скудную землю, губится виноградник бедной женщины. Надо завтра же пойти на ее поле, посеять рис, поухаживать за виноградником. Пусть она не знает, кто это делает. Если Бог даст, и сниму хороший урожай, продолжает размышлять человек, тогда будет чем угостить пришедших ко мне в дом, будет, чем людям помочь. Часть продам, чтобы приготовить приданое для дочки, а то замуж ей выходить пора". С лица труженика ручьем льется пот и оплодотворяет землю, а он не возмущается, никакого раздражения в нем нет, наоборот, славит Бога за то, что у него есть. Трудится человек в своем винограднике и разговаривает с Богом, он счастлив, что чувствует долг и заботу. А над его головой мерцают малюсенькие синие огоньки. Они молниеносно летят вверх, образуя серебряную нить между ним и синим огненным облаком, распростертым в невидимом для него пространстве. Синее огненное облако восполняется благодатью к человеку и посылает на его виноградник живительную влагу. "Слава Тебе, Господи!" И человек низко опускает голову к земле с чувством благоговения. В это время серебряная нить натягивается, человек спотыкается о камень, падает лицом в лужу. И полетели опять синие огненные искры по серебряной нити. Человек поднимает голову и видит перед собой зарытый в землю кувшин, полный золота. Вот судьба, обрадовался он, и тут же вознеслись к синему огненному облаку образы: мост над рекой, колодец для сельчан, рука, щедро протянутая нуждающимся, мычащая корова во дворе бедной вдовы, радостная свадьба дочери. Бегут огненные искры к огненному облаку, умножаются там, возвращаются по той же серебряной нити к добромыслящему, прекрасномыслящему человеку. А тот счастлив, сердце наполняется добротой и любовью. Невидимый мир мыслей живет и творит.
Рядом с виноградниками добромыслящего работает на своем клочке земли другой человек. Ему тоже не дают покоя мысли. Ухаживает за своими виноградниками и злится: "Работаю я, вкалываю в поте лица, но вот пойдет град или наступит засуха, и все погибнет, и я не соберу никакого урожая. Разве это справедливо?" И наполняется его сердце завистью и злостью к соседу — почему его виноградник выглядит лучше, цветет обильнее. "Где Божья справедливость? А еще эта соседская вдова — надоела она своим попрошайничеством — пошлет то одного ребенка, то другого, то третьего, или сама приходит с протянутой рукой — дай один хлеб в долг, дай еще один хлеб, и никогда не думает вернуть долг. До каких пор может так длиться! Пошли все они к дьяволу, эти попрошайки. А недавно, — этого еще не хватало, — заболела жена. Где найти деньги, чтобы лечить ее? Пусть заберет ее Господь Бог к себе, она вовсе не нужна ему — больная и бесплодная — ни сына не родила ему, ни дочь. Вот продам весь урожай и перепрячу все деньги, положу их в кувшин и зарою в землю под виноградником, пригодятся когда-нибудь". С такими мыслями работает человек этот в своем винограднике. Ручейком бежит пот с лица и льется в землю, но земля не облагораживается. Сердится человек на Солнце, что греет безжалостно, не дает спокойно поработать. "И эти облака тоже куда-то пропали — хоть бы пролили они немного влаги, а то сохнут, гибнут виноградники". Ругает человек Бога, нет у Тебя справедливости, говорит, не дал мне детей, не даешь урожая, не помог построить дом, живу в глиняной хижине! Бот Твоя справедливость! Зачем породил меня, если
А сосед, увидев, что соседу плохо, бежит к нему на помощь.
Амон-Pa старается вникнуть в суть этих видений и сделать выводы. Он уже знает:
мысль есть детище духа, и она так же бессмертна, как дух;
уже рожденная мысль выходит из-под власти своего прародителя;
мысли сразу находят в пространстве себе подобных и объединяются с ними;
объединенные, они возвращаются к своему прародителю;
светлые мысли одаривают человека успехом во всех его добрых делах и намерениях;
темные мысли несут человеку неудачу, горе и страдания;
добромыслие, прекрасномыслие, любовномыслие возвышают душу человека в Царстве Небесном;
зломыслие ведет душу человека к гибели.
И открывается ему тайна слов Иисуса Христа: "Не собирайте себе сокровищ на земле… но собирайте сокровища на небе". Что это за сокровище, которое может найти человек на небе? Сокровище это составляют добрые, прекрасные, светлые, возвышенные мысли и рожденные ими дела, тоже добрые, прекрасные, светлые и возвышенные. Сокровище это есть достояние духа, его крылья. Ради накапливания этого сокровища приходит каждый в земную жизнь. Царство Небесное есть царство мыслей, светлая мысль есть сила творящая, но темная — сила разрушительная. Царство Небесное созидается мыслью светлой. Вот какие знания почерпнул Амон-Pa через образы двух виноградарей, которые представились его взору, погруженному в Тонкий Мир. Надо доверить эти знания тем, которые ищут их.
Тем временем проснулся Юстиниан.
— Мальчик, ты тоже спал? — спросил он Амон-Ра.
Амон-Pa не услышал его, ибо был еще там, в царстве мысли. Юстиниану показалось, что мальчик не хочет с ним разговаривать, и он рассердился.
— Послушай, ты меня понимаешь? Куда ты смотришь?
— Думаю, — ответил Амон-Ра.
— О чем?
"У него пока нет ушей, чтобы слышать и понимать", — подумал Амон-Ра.
— Обо всем, — ответил он Юстиниану.
Солнце садилось уже, и Юстиниан облегченно произнес:
— Слава Богу, приехали!
Колесница с шумом подъехала к дворцу.
Глава 34
Рано утром служанка занесла в комнату завтрак и предупредила:
— Господин сам придет к тебе через час!
Юстиниан действительно пришел к Амон-Pa через час, за ним следовал раб и нес одежду.
— Мальчик, следуй за рабом, он тебя выкупает, а потом надень эту одежду! — приказал он Амон-Ра.
— А в своей одежде нельзя остаться? — спросил Амон-Ра
Юстиниан рассердился: как смеет этот мальчишка пререкаться с ним?
— Ты слышишь, мальчик, выполняй, что тебе приказывают! — строго приказал он.
Амон-Ра не обратил внимания на приказы и строгость Юстиниана. Он не по воле Юстиниана поехал за ним в такую даль, а по велению своего сердца. Сердце сказало ему, что надо спасти Августу. "Пусть будет так", — подумал Амон-Pa, и спустя некоторое время, облаченный в новую одежду, стоял он перед Юстинианом.
— Следуй за мной! — приказал Юстиниан.
Они прошли по коридорам дворца и остановились перед деревянной дверью, украшенной сложной и красивой резьбой.
— Послушай, мальчик, увидев Августу, не выражай знаков сожаления и удивления! И никому ни слова о ней, а то будешь наказан! Ясно? — предупредил он строго.
Амон-Pa кивнул головой, хотя вовсе не нуждался в этих предупреждениях.
Юстиниан открыл дверь и вошел в комнату.
— Входи! — тихо приказал он.
Огромную комнату тускло освещало несколько свечей. Маленькие окна были занавешены темными занавесками, и они упорно не пропускали дневной свет.
Юстиниан подошел к ложу Августы, поцеловал жену и ласково произнес:
— Моя богиня, вот мальчик, о котором я говорил тебе. Может быть, тебе захочется узнать от него о Мессии, которого зовут Иисусом Христом? Говорят еще, что этот мальчик умеет лечить больных!
Все это Юстиниан произнес на греческом языке, и Амон-Pa хорошо все понял, но ему показалось, что Юстиниан говорил с Августой на арамейском языке. Поэтому удивился: сказал же ему вчера Юстиниан, что Августа говорит только на греческом языке.