Аморал
Шрифт:
Мда, тяжлый случай. Видимо неплохо «господа» местным кровушки попили. И если с Соболевыми можно было договориться, просто предложив им разумный вариант, устраивающий обе стороны. С Мухиным можно было договориться с помощью угроз и запугиваний. То, как договариваться с деревенской бабой, я даже и не представлял.
— Машка, ты чего разоралась? — в двери показался седой широкоплечий мужик. По нему сразу было видно, что он привык к тяжёлому труду и даже в какой-то степени любил его.
— Тык вот, господин пришёл. Старосту
— Вот баба дурная, — вздохнул мужик, — иди в дом, у тебя скотина с внучкой некормленные.
— Потап Михалыч...
— В дом, я сказал!
Старуха вздохнула, бросила на меня очередной грозный взгляд и скрылась за забором.
Потап Михалыч неторопливо приблизился и критично меня осмотрел. В его осанке и повадках читалась военная выправка, и меня он точно не боялся.
— Ну я староста, — хмуро сообщил старик и сплюнул мне под ноги. — Говори, чего хотел.
Разговор явно предстоял тяжёлый...
Глава 9
— Мне нужны пара рукастых мужиков, чтобы особняк подремонтировать и двор в порядок привести, — я решил не ходить вокруг да около и сразу приступить к делу. Что-то мне подсказывало, что задабривать старика разговорами на отвлечённую тему бесполезно. — Столько же женщин, чтобы навели уют внутри дома; один повар, можно с помощником, и ещё кого-нибудь головастого, чтобы за всем этим следил.
Потап Михалыч слушал меня молча и не перебивал, только седые кустистые брови с каждым моим сказанным словом всё больше и больше сходились на переносице.
— А бабу тебе, господин, непорочную да сисястую не надо? — наконец хмыкнул он.
— Можно, — покладисто соглашаюсь, — но это потом.
— Эк, чего ты захотел, — старик нахмурился ещё больше и скрестил мощные руки на груди. — Не пойдёт, господин, у нас тут крепостных нет, а за просто так в твой дом никто по доброй воле и не сунется.
— А я и про «просто так» ничего не говорил, — отпарировал я, пожимая плечами, — платить буду хорошо, еда за мой счёт, плюс выходные два раза в неделю. По-моему, условия отличные.
— Конечно хорошие, коли денежки потом обратно в карман налогом и вернутся. Или если платить некому будет. Знаем мы ваши некромантские привычки, проходили уж, — Потап Михалыч был непреклонен.
Я засунул руки в карманы и перекатился с пятки на носок, как же я не любил разгребать чужое говно — пока всё вычистишь сам заляпаешься по самые уши. Но решать эту проблему придётся. Мне нужны люди, надёжный тыл, который, если что, меня прикроет. А не отвернётся в другую сторону, когда за мной придут.
В том, что за мной придут, я просто уверен, так как не собираюсь сидеть спокойно в своём логове и не высовываться.
И самое логичное, это обзавестись верными людьми в принадлежащей мне деревне. Поэтому придётся договариваться.
— Местных я трогать не буду, честное некромантское, — усмехнулся я под тяжёлым взглядом старика. — А по поводу налога... Сколько вы сейчас платите?
Потап Михалыч прищурился и окинул меня внимательным взглядом, словно пытался заглянуть в голову.
— Девяносто процентов со всего дохода и половину собранного урожая, — наконец, медленно произнёс он.
Я чуть не поперхнулся от таких цифр, но внешне не подал виду. Неудивительно почему местные господ недолюбливают. Я бы на их месте уже давно сжёг знать за подобные кабальные поборы. Тут даже некромантом быть необязательно, достаточно того, что ты жадная до денег мразь.
Конечно, денег много не бывает и всё такое, но меру-то нужно знать. Кто захочет работать, если чем больше ты работаешь, тем больше у тебя забирают.
— Семьдесят процентов и двадцать пять от урожая, — предложил я.
— Пятьдесят и от урожая из-за скверны остались крохи, не будет же господин довольствоваться объедками, — староста клюнул на моё предложение и начал торговаться, а это уже хорошо.
— Шестьдесят и господин не гордый, готов делить временные трудности со своим народом. А со скверной я вопрос решу, это тоже будет входить в наш договор.
На лице старика заходили желваки, было видно его внутреннюю борьбу. С одной стороны — риск, что я свою часть сделки не выполню, а с другой — шанс, что выполню. Шанс для загибающейся от нищеты деревни снова поднять голову и начать жить. И этот шанс перешивал любой риск, поэтому Потап Михалыч решительно кивнул.
— Хорошо. Но если ты, господин, хоть пальцем тронешь кого из людей, — он расправил широкие плечи, — то я костьми у тебя в глотке застряну. И магии твоей богомерзкой не побоюсь.
В целом, удачно всё прошло, я считаю. А к местным угрозам я уже привык, мне кажется, что скоро это уже будет как отдельного вида искусство.
— Тогда обсудим детали?
Старик вздохнул, прогоняя все сомнения, и кивнул.
— Пойдём внутрь, коль не брезгуешь. Нечего на улице дела решать, — он направился в дом. — Машка! Ставь самовар, у нас гости!
***
Мы проговорили несколько часов и выпили очень много чая. Видимо, решать вопросы без этого напитка было не принято. Под конец я начал подозревать, что вместо крови у меня теперь по венам бежит чай, а где-то в почке потихоньку начинает проклёвываться чайный куст.
Я расспрашивал обо всём: о деревне, о том, чем здесь живут, о скверне и столице с Соболевыми, конечно. Потап Михалыч отвечал сначала нехотя, то и дело подозрительно щурясь, но спустя какое-то время расслабился и разговор потёк в более спокойном русле.