Амплуа Нефертити

Пилипенко Сергей Викторович

того времени, пока я скован твоим взглядом и пока молчу от движения твоих рук. Стоит мне открыть рот, как ты тут же его закрываешь. Ты не

даешь слова сказать, - тут внезапно мое красноречие исчерпалось и я смолк, уставившись на Нефертити.

– Да - а, - протянула она медленно, - думала я, что нравлюсь тебе сильнее и вовсе не думала, что от любви моей будешь так страдать. Что ж, я прекращу ее в отношении тебя. Посмотрим, может в тебе что изменится.

– Но я.., - тут же спохватился я, поняв, о чем идет речь.

– Молчи .., - она обозвала меня таким словом, что я даже

сейчас не решаюсь сказать, - и помни, что мое слово вечно, - она встала, обошла меня

три раза и произнесла какие-то непонятные мне слова.
– Уходи, - продолжила Нефертити, - мне надо побыть здесь одной. Иди, исполняй, - резко приказала она, и я поднялся.

– Постой, - сказала вдруг царица и потянулась снова ко мне, сверкнув при этом глазами, - можешь оставаться здесь.

Я замер.

Она же стала на тот самый камень и произнесла какое-то торжественное заклинание. После этого вновь повернулась ко мне и сказала:

– Пройдет не один год, не один век, и даже не одно тысячелетие, прежде чем я смогу вернуться на Землю снова. Ты будешь уже другим. И я буду

совсем иной. Это я точно знаю. И я уже не буду такой красивой и пылкой в любви, как то имеется сейчас. Ты обозначил меня так, как я того не заслуживаю. Потому, придя вновь на Землю и повстречав тебя снова, я возложу на тебя свою дань поверх того, что возложит сам Бог. Я приоткрою тебе занавес любви, но и тут же его закрою. Это моя тебе небольшая месть или отплата за то, что я сделала тебе в это время. Ты будешь страдать и очень долго нести свой жизненный крест. Да, именно таким будет твой жизненный путь. Ты будешь уставать, ты будешь злиться, но ничего не сможешь поделать с тем, что придет к тебе так же, как и то, что пришло сейчас. Твоя жизнь войдет в ранг и силу закона. И этот закон буду сотворять я сама. Нет, не Бог. Ему не до таких маленьких мщений. Это я возлагаю на тебя свою дань, и только я же могу ее либо снять, либо заменить чем-либо иным. Ты будешь в моем плену ровно столько, сколько потребуется времени до низвержения славы меня самой. Это я говорю о том, что когда-то наступит другой день и час, и тебе откроются врата другие или иного жизненного пути. И он несомненно будет связан именно с моим уже историческим прошлым, так глубоко вкопанным в землю, что даже самому Богу тяжело то все поднять. И все же, наступит тот день и час, когда я сама поднимусь вновь и обрушусь, словно дождь на ваши головы. И тот день для тебя особо будет примечателен. Ты познаешь свою вековую тайну и узнаешь все про себя так, как оно есть на самом деле. И еще я скажу тебе вот что. Никто и нигде не заменит или не подменит тебе меня, и ты будешь вечно страдать в судорогах своей простой человеческой любви и распылять свое время попусту, пытаясь найти то, чего уже давно нет

ибо невозможно всякое существование в том же теле. Это говорю тебе я - Нефертити, одна из немногих, которые покорили Землю и спасли ее от разразившейся было беды общего разрушения. Слушай это и запоминай. Ибо я буду непосредственно руководить тобою в твоей же жизни и буду стоять всегда рядом, как то было тогда. Ты добьешься своей славы. Ты станешь великим. Ты достигнешь своих высот в любви и его щемящем чувстве. Ты возгордишься собою, но ты же и поймешь, что твоя слава - это не твой успех, а мой. И тогда, приду я, и скажу тебе об этом сама. А потом, ты снова заплачешь, как в эти далекие времена. И ты попросишь у меня прощения. Прощения за все - за любовь, за жизнь, за предательство уже моей личной

любви

и за все другое, что ты причинил мне как в этой жизни, так и во всех последующих. И вот тогда, я посмотрю - простить тебя или нет. Собрался ли ты с умом или остался таким же невеждой и пройдохой, как и сейчас. Знай и помни, грек Немидий, все то. Славу добуду тебе я. Слово какое буду произносить я. Ты же - только моя древняя участь в тебе и больше никто, кроме того, что или кто ты есть на самом деле - великий глупец и просто человеческое отродье в поколениях греха, падкого на разную участь.

Я стоял и слушал все то, а волосы мои поднимались дыбом, и тело цепенело еще больше. Наверное, я думал тогда, что я вовсе умер, так как не ощущал ничего и даже сердце мое не билось.

Нефертити определила мне судьбу. Судьбу не одного дня, а тысячелетий. Сколько их - я не знаю и могу только предполагать. И ее нельзя опровергнуть и кое в чем, я уже догадываюсь, она была права.

Может, это действительно сумасшествие, но сумасшествие воистину гениальное, если способно приводить к такому результату даже сквозь века и многие годы спустя.

Конечно, тогда я не особо придавал значения этим словам. И когда мой минутный оцепенелый страх прошел, я просто повернулся и вышел из того недостроенного отпечатка нашей до конца не состоявшейся любви. Она окликнула меня, но я, собрав последнее мужество и всю прилагающуюся злость, просто прорычал:

– Иди, ты, знаешь куда, - и удалился прочь.

Нет, она не преследовала меня и даже не остановила силой или как-то еще. Она только немного улыбнулась и добавила, покивав головой напоследок.

– Ну, что ж, грек Немидий. Ты сам удостоил себя такой чести и избрал свою судьбу. И ты исполнишь ее и воочию убедишься в правоте моих слов.

Жаль, что не могу то уже остановить. Это было сгоряча от великой и жарко пылающей любви.

К моему удивлению /а я еще не покинул тот зал/, она проронила слезу. И я увидел, что слезы у нее какие-то золотые вперемешку с серебром или чем-то еще.

– Это слезы любви, - произнесла она и глуповато улыбнулась.
– Иди же, грек. Я тебя не держу. Царствуй во славу. Потом я приду к тебе и все объясню, если, конечно, ты согласишься выслушать меня.

И я ушел.

Ушел, как мне показалось тогда, навсегда. Но не так оно было реально. Я снова взялся за дела и продолжал трудиться в поте лица, несмотря на то самое проклятие, которое Нефертити придумала мне перед своим уходом в пространство иного рода.

Да, она покинула меня. Точнее, наш край, нашу землю. Люди плакали и протягивали к ней руки, моля не покидать их и оставаться здесь.

Только я оставался более непреклонен и очевидно на фоне этого общего страдания выглядел настоящим глупцом и извергом одновременно.

Нефертити покинула свой храм на рассвете, и уже больше я ее не видел никогда. Люди обозлились на меня и совсем скоро их любовь и благочинность переросли в настоящую ненависть.

Не знаю, кто и откуда прознал про что, но сведения все же имелись. И меня прокляли они сами. И тогда я уже проклял их. Обменявшись этим, мы немного угомонились, а затем разошлись. Спустя немного Нефертити вернулась, но показалась лишь в небе нам всем, посылая оттуда свои прощальные слова.

– Люди царства Аменхотепа. Хочу, чтобы вы излили соль свою на землю эту и покинули эти края до тех пор, пока сама соль не сойдет и не упрячется в землю. Это моя последняя воля и веление вашему царю. Исполните это и уходите. Я хочу побыть здесь наедине.