Амплуа Нефертити

Пилипенко Сергей Викторович

Но царица распорядилась по-иному. Она вновь взлетела над ними и приказала двигаться домой.

– Там, - указала она рукой, - вас ждут жены и дети. Возвращайтесь к ним и поведайте о любви этой большой. Передайте им частичку моего и пусть, они будут также счастливы, как и вы вами.

И воины те подчинились. Встали и ушли поочередно, как и располагались в той очереди. Задержался только один царь Мнелох, да и то потому, что его оставила Нефертити.

– Тебе вот что скажу, царь, - обратилась она к нему немного

позже. Ты обустрой свое царство так, чтобы я могла собою в землю возложиться. Это

значит, ты должен построить великий храм любви и обозначить его по-своему. Я же прилечу и осмотрю его. Если понравится, то останусь там навечно. Если нет - прикажу свершить новое. Это тебе такое за мое гостеприимство. За мой труд, возлагающийся от вас самих.

– Хорошо, - ответил тот царь, - я построю его. Но как я узнаю, как его строить и по какому величию.

– То подскажет твоя душа. Когда возвратишься, то сам поймешь мои слова. А теперь, ступай, иди следом войска своего. Пусть, оно дорогу сию протопчет. Ты же завершающим пройдешь и навек след свой оставишь в земле этой.

Иди.

Мнелох послушно двинулся вперед вслед за войском. И только на том берегу, где он выходил из воды, в глине отпечатался след его, да так и застыл на века. Оглянулся на то царь, осмотрел и испугался.

– Так ведь и я мог окаменеть, - тихо прошептал он и почти бегом двинулся следом.

Так завершилась та история, вовсе не придуманная, как могут многие подумать. И для пущего убеждения могут поехать туда и осмотреть тот след.

Это и есть то, о чем я сейчас говорю.

Есть также возле него и некоторые значки. То уже я лично потрудился. Хотел память и себе оставить. Да, только мало что застыло у меня самого. Очевидно, царица что-то сделала такое, о чем я не знаю и могу только догадываться сейчас.

По уходу войска того, я спросил у Нефертити:

– Ты взаправду решила там в землю лечь?

– Еще не знаю, - ответила она, - но, пусть, потрудится. Это ему пойдет на пользу.

– Да, - согласился я, - может, это отобьет охоту бросаться в объятья чужих жен, - мигом выпалил я и вновь почувствовал, что сказал неуместное.

"Я ведь сам такой", - пронеслось у меня в голове.

Но было уже поздно. Нефертити только посмотрела на меня и улыбнулась. Но ничего не сказала. И так было ясно, что она все знает. Но зато она сказала другое.

– Готовь и ты мне место для погребения. Это так же твоего ума дело, как и того царя.

– Я?
– удивился я.
– А разве ты уже уходить собралась?

– Пока нет. Но уйду. Так что, готовь, - ответила она резко и обдала меня своим жарким пылом любви.

Так вот я и начал сооружать новый храм любви или усыпальницу для царицы.

Готовил место

и для себя там, втайне желая после смерти соединиться с Нефертити. Но царица усмотрела однажды это и приказала убрать мое от нее подальше.

– Тебе тут не место, - сказала она и мигом унеслась прочь.

Честно признаться, я очень обиделся. Даже слезы закапали из моих глаз, и я присел на одну из каменных плит.

И о, чудо! Этот камень заговорил моим же голосом внутри меня.

– Что расселся тут и разревелся. Иди дальше дело твори. Не твоего ума дело знать, почему так нужно. Занимайся своим и ты получишь по заслугам.

Голос исчез, а я вскочил перепуганный и быстро огляделся по сторонам. Никого рядом не было.

"Опять шутки царицы", - с некоторой ненавистью подумал я и принялся рьяно избивать тот самый камень, на котором сидел.

За тем делом и застала меня царица, удивленно смотря мне в глаза, а вслух говоря:

– Ты что, сумасшедший? Что тебе камень сделал? Посмотри на себя. Ты весь в крови. Иди, я тебя исцелю, - и она протянула руки ко мне, словно зазывая меня в сети.

Я остановился, ошалело посмотрел на нее, потом оглядел себя и в бессилии сел.

– Зачем ты меня только оставила при себе, - жалобно сказал я, отводя на время от нее взгляд.

– Ты несчастен?
– спросила она учтиво, приближаясь ближе ко мне и ловя на лету каждое мое слово.

– Да, змея, - обозлился я вновь на нее и отодвинулся прочь.

– Змея, - прошипела она, точно как то самое.
– Это – я-то змея?
– теперь, уже это прозвучало как что-то угрожающее, и я весь сжался, думая, что последуют вновь удары и возможно этим самым камнем.

– Ха, ха, ха, - она звонко рассмеялась.

Потом посмотрела на меня и рассмеялась еще сильнее и звонче.

– Надо же, - обратилась она спустя, - еще никто не обзывал меня так. Ты первый человечишка, который коснулся моих истинных чувств к тебе и твоему народу. Я даже начала тебя немного уважать. Но вижу, что зря. Ты жалкое двуногое существо, - начала раздражаться она гневом, - ты пройдоха, тварь безродная. Я тебя сотворила царем, я довела тебя до исступления в искусстве самой любви и теперь ты называешь меня змеей?!! Но, что ты

хотел сказать этим?
– внезапно перешла она на другой тон.

– Ничего, - жалко ответил я, стараясь быть насколько можно ниже и тише.

– Нет, говори. Что ты хотел этим сказать? Какая я? Ну, отвечай?!

И тут я действительно не выдержал. Меня вдруг осенило и прорвало.

– Ты чудовище. Ты не женщина, а настоящий изверг. Ты способна укусить и оторвать голову в любую минуту. От тебя неизвестно чего ожидать. Я боюсь тебя и боюсь твоей диковинной любви. Я знаю, она прекрасна. Но лишь до