Амрита
Шрифт:
«Конечно, какие проблемы», – ответила я и повесила трубку. И тут же с тоской подумала о том, что зря я все это затеяла. Кому нужна эта поездка на Сайпан? Еще месяца не прошло, с тех пор как я брала отпуск, чтобы поехать на море с братом. Да хозяин просто уволит меня, и дело с концом. А тут еще этот Кодзуми… Со слов Рюичиро я приблизительно составила себе представление о его развеселом друге – владельце маленького сэндвич-бара и пункта проката, в котором можно было взять напрокат снаряжение для подводного плавания. Ну что это, скажите, за жизнь? Я представила себе до черноты
И зачем только я согласилась?
С другой стороны… Я представила себе, как ныряю в теплую, ласковую воду… Я ведь никогда не была в тропиках, и неизвестно, появится ли у меня еще когда-нибудь шанс туда съездить. И самое главное – я буду вместе с Рюичиро! Разве этого недостаточно, чтобы захотеть поехать куда угодно? Плевать на всех его друзей, плевать на хозяина. Надо брать отпуск и ехать. В конце концов, это моя единственная жизнь, другой не будет.
И я вдруг поняла, что с нетерпением жду этой поездки. Пришла пора окунуться в любовь.
– Меня тут приглашают прокатиться на Сайпан. – сказала я маме. – Ничего, если я съезжу? Вы без меня справитесь?
– Конечно справимся. А с кем ты едешь?
– С Рюичиро.
– У меня будет только одна просьба – постарайся не сразу покончить с собой, – она засмеялась.
С братом я тоже поговорила.
– Ёшио, я еду на Сайпан с Рюичиро. Хочешь поехать с нами?
– Ну… я бы, конечно, с радостью поехал, но… – Он помолчал. – Кажется, мне лучше еще немного походить в школу.
– Ну смотри. Если передумаешь, всегда можешь нам позвонить.
– Я не умею звонить за границу.
– Это просто. Сейчас я тебе все напишу. Английский для этого знать не надо. – Я написала на листке бумаги набор необходимых кодов.
Он взял листок у меня из рук, просмотрел его наискосок и вдруг спросил:
– Саку, тебе Рюичиро по-настоящему нравится или это у вас так – ничего серьезного?
Опять вопрос на засыпку…
– А почему ты спрашиваешь?
– Ну… мама, когда влюбляется, она каждый 'вечер куда-нибудь ходит. А ты всегда дома.
– Наверное, это потому, что я не умею влюбляться.
– Значит, это судьба?
– Ну… В каком-то смысле, наверное, судьба. Нам с Рюичиро никак не убежать друг от друга. Вот и получается, что выбора как бы нет.
– Ха! Я как раз то же самое хотел сказать, – радостно сообщил брат. – У вас просто нет выбора.
Я смотрела на него и не могла понять – он говорит это, потому что ревнует или потому что предвидит наше с Рюичиро будущее.
Я чувствовала, что моя любовь – это что-то столь же невероятное и ослепительное, как та летающая тарелка, которую мы с братом видели в синтоистском храме. Для того чтобы изменить будущее, для того чтобы у нас появился выбор, нам с Рюичиро надо во что бы то ни стало держаться друг друга. Не важно, что будет потом, но сейчас мы должны крепко взяться за руки и совершить прыжок – иначе потеряемся в водовороте стремительно меняющейся жизни.
Это похоже на какой-нибудь изыск типа «механизма автоматического открывания дверей». Такого рода изобретения
Ветер подул в нужную сторону, и изобретатель вдруг стал миллионером.
Разбогател, что называется, на соломе.
Повезло. Бывает и такое.
… Человек, зависящий от другого человека, бессилен. Но на самом-то деле это кажущееся бессилие. Он может все.
Он черпает силу из бессилия, он играет и в процессе игры совершает прыжок за прыжком. Здесь можно ошибиться и тем не менее уцелеть. Но сирена внутри тебя не выключается ни на миг. Загораются лампочки: «Неверно!», «Сейчас!», «Не так!». Противиться этим сигналам невозможно, и ты раз за разом прыгаешь в никуда…
Рюичиро, как и обещал, пришел тем вечером в «Берриз» и привел с собой Кодзуми, который настолько не соответствовал моим представлениям о «смуглых парнях, живущих на пляже», насколько это вообще было возможно. Никакого загара не наблюдалось. Его матово – белая кожа была начисто лишена пигментов. Светлые, почти прозрачные глаза, льняные волосы.
Кодзуми оказался альбиносом.
«Вот это да!» – подумала я, пока Рюичиро представлял нас друг другу.
– Приятно познакомиться, – белокожий Кодзуми улыбнулся от уха до уха. Пусть южного загара он так и не приобрел, но южная улыбка была при нем.
В тот вечер посетителей в баре не было.
– Так ты в Японии?! – Хозяин страшно удивился, увидев Рюичиро, и тут же принялся его о чем-то расспрашивать.
Теперь мы с Кодзуми были предоставлены самим себе. В полусумраке бара он казался гипсовой статуей.
– На Сайпане меня ждет жена, – неожиданно сказал он. Я чуть со стула не упала. Хорошенькое начало для светской беседы. Неужели я похожа на одну из тех девушек, которые только и ждут случая завести роман с другом своего парня?!
– Да что вы говорите! – сказала я.
Кодзуми пропустил мою язвительную реплику мимо ушей.
– Мне кажется, вы с ней обязательно подружитесь, – он снова улыбнулся своей широченной улыбкой.
– Она родилась на Сайпане?
– Нет. Она японка. Ее зовут Сасэко [20] .
– Сасэко?! Не может быть!
Наверное, это было не очень-то вежливо с моей стороны, учитывая, что я видела Кодзуми в первый раз в жизни. Но я просто не смогла удержаться от этой вполне естественной реакции. Назвать дочку Сасэко? Господи, кому это могло прийти в голову?! Назвали бы ее сразу: Дырка или Давалка…
20
Сасэко – женское имя, ставшее нарицательным. Используется по отношению к женщинам, которые никому не отказывают.