Амулет мертвеца

Чиганов Константин

— Хоть через сто лет, я не отвяжусь.

— Сто лет мне не подходит, я состарюсь, нашел вечную невесту, жених с того света. Карга под фатой и красавчик, что люди подумают, фе.

Она вздохнула и стряхнула снег с его шевелюры.

— Упырь, просто обними меня, ладно?

Глава 36. Какой новый год и без ёлочки

Снег не перестал еще сутки, и скоро южный город у моря превратился в ледяное царство. Детишки налепили мелких, как садовые гномы, снеговичков и расселили по газонам. Веера пальмовых

листьев топорщились в белой опушке.

Ольгер и Сайха прислали официальное приглашение, на бежевой карточке с золотым обрезом (нет сомнений, чья идея), отпраздновать «переход в новый год» в «Морского змея».

Вадим все еще, по его выражению, «изнашивал койку» в больнице, впрочем, грозился выйти и «всех древних драных котов передушить».

Данил и Даша приехали в такси, часам к семи, как и следовало.

Над дверью в «Змея», под резным щитом с чудовищем, Даша заметила пару объективов камер, раньше их не было. Не дивно.

Сайха встретила их в северном старинном наряде, длинном белом платье с ручной вышивкой, где на коричневых ветвях Иггдрасиля скакали золотые белки и пели серебряные птицы. Да и на Ольгере красовалась голубая рубаха с вышитым воротом, впрочем, джинсы и удобные байкерские сапоги он у подруги отспорил.

На сдвинутых в пиршественный покой столах, забранных синими с золотом камчатными скатертями, чего только не было. Не только вина и ликеры, но и меды, и острая тушеная вепревина, достойная героев Вальхаллы, и лангусты с крабами, и дичь, разве вот соловьиных язычков Даша не отметила, хотя и так стоить все это должно было как реактивный джет.

Против маленького драккара стояла натуральная ель под потолок, Даша подошла ближе, заинтересованная. Венчал древо настоящий норманнский клепаный шлем, века так девятого (археологический опыт пригодился), с позлащенным наносьем. Гирлянды как бы не из стразов Сваровски, а игрушки… маленькие серебряные молоточки Тора, золотые (Даша подумала, вряд ли позолоченные) египетские анкхи, пента и гексаграммы, фигурки Митры и Будды, словно маги и жрецы всего мира, и не трое, а десяток, приехали нарядить елочку.

— На всякий случай, — Ольгер подошел неслышно. — Кое-что из этого должно защитить… от ненужного внимания. Кстати, мы и вам подарим, носи, Даша, на здоровье.

Даша вспомнила свой крестик… ну, пусть. Если друзьям так спокойнее.

Вошли Майя с Василем. Он в форме гражданского пилота, разве что без фуражки, она в голубом и зеленоватом, с жемчугом. Даша даже засмущалась своего полуделового вида, но Майя только кивнула ей дружески. Спросить ни о чем не успела: явилась лиса-инопланетянка, в роскошном серебристом подобии кимоно, но не одна.

Как и поминала, привела с собой юное создание по имени Томоко. Даша подумала, лет этому юному созданию, наверное, сколько Дашиной бабушке, но на вид совершенный инфан террибль. Крашеная в яро-малиновый цвет, довольно коротко стриженая азиаточка с бойким красивым лицом, отдаленно схожим с Кариной, в розовых джинсах и зеленой блузе с неоновой надписью «FOXbomb», в серебристых сапожках, что-то вроде фокс-кода, несомненно.

После представлений

и благопожеланий милое дитя [98] оглядело елку и спросило Ольгера:

98

[1]Имя означает «милый ребенок»

— А вы в свое время правда украшали елочку кишками и отрубленными головами врагов?

— Головы нужны для другого, — ответил викинг отечески наставительно, — насаживать на частокол, пугать врагов и духов. К дереву в лесу мы привязывали юную девицу, в жертву йольскому коту. Выбирали самую языкатую.

Наглая девчонка не нашла что ответить.

Последними, внезапно, явилась парочка: индеец и танцовщица. Даша глянула со зверским прищуром, но Эля вовсе не казалась обиженной, прямо-таки светилась ярче, чем ее золотистое открытое платье. Ацтек вырядился в вишневую кожу, да еще нацепил остроносые лаковые полуботинки… как ни удивительно, но ему шло.

Они расселись, выпили первый тост, «За мир в мирах богов и людей», от Ольгера. На сей раз он поднял знакомый Даше старинный бокал граненого стекла, обошлось без вражеских черепов. Даша не так-то уж любила «морских гадов», но крабовый рангун ей понравился даже больше мяса, тоже отличного.

«Волчица я, еще кто кого из нас с Данькой съест».

А Данил коснулся под столом Дашиной руки и, встав, сказал:

— Еще одно. Друзья! Я сделал Даше предложение, и она его приняла.

Даше ощутила жар на щеках. Сам-то не краснеет. Хотя ладно, тут все свои… она показала перстень, заметила восхищение Эли и чуть снисходительную улыбку Майи, словно почтенной матроны юной девице. Хотя так ведь и было.

— Сколь! — рявкнул берсерк, поднимая бокал с темно-бордовой влагой. Все выпили.

«Ну хоть не «горько», целоваться не заставили, бедная стыдливая дева».

Но сюрпризы на том не кончились.

Поднялся индеец и сказал.

— Друзья, я тоже хочу кое-что прояснить. Моя подруга в курсе, как и Даша. Она знает кто я и кто мы. Вполне спокойно относится, и умеет хранить тайны.

Танцорка потупилась. Смуглая, распустившая волосы, в золотом платье, сама как шоколадная статуэтка. Даша взволновалась, словно Эльвиру могли съесть прямо здесь, и уже приготовилась ее защищать, когда Майя развела обнаженными красивыми руками:

— О, влюбленный дьявол. Девочка моя, не бойся, мы тебя не обидим. Хватит с тебя несчастья связаться с этой бессердечной рептилией в облике человеческом. Тем более мы теперь под прикрытием. Прикрытие, правда, почти скормило себя кошке, не будь нас…

— Я знаю про его сердце, — раздался голосок Эли, — и про амулеты он говорил. Неважно. Да мне все равно никто бы не поверил. Может, я смогу помочь. Меня ведь тоже касается, так? Похоже, всех нас.

— Похоже всех, — сказала Сайха, — но мы с ней (она кивнула Майе и та ответила легким поклоном, мгновенно спелись) тебя в обиду не дадим. И ему тоже, кстати. Думаю, и Даша нас поддержит.