Амундсен
Шрифт:
Вся переписка между Норвегией и участвующей в войне Англией проходит контроль и цензуру. Дабы защитить свою личную жизнь от постороннего взгляда, полярник просит Леона просматривать все письма, которые тот пересылает ему в Лондон. Руал и сам соблюдает крайнюю осторожность. Не должно быть никакой утечки информации частного характера. Одну особу он именует лишь инициалом имени. Леон в этот период никогда не упоминает ее напрямую, только иносказательно.
Как и для других дельцов, война превращается для Руала в выгодное предприятие. «Что происходит со сделками? — спрашивает он Леона на Рождество. — Поскольку в мир я не верю, очевидно, стоит сохранить часть акций». К этому времени Руал Амундсен
Возможно, за этот год сам полярный путешественник изменил своим симпатиям. «Спроси у Руала, по-прежнему ли он сочувствует германцам», — говорится в одном из посланных ранее семейных писем. Точно можно утверждать одно: Амундсен еще со времен ученичества в Гамбурге симпатизировал Германии и немцам. Если представители Британской империи кричали свое никому не слышное «ура» собакам, то, как доложили Руалу по дипломатическим каналам, его книгу о Южном полюсе с огромным интересом прочел кайзер.
Помимо всего прочего, Руал Амундсен привлек к участию в будущей экспедиции ведущего германского полярника. Кстати, новоиспеченный пилот Вильгельм Фильхнер все еще надеется попасть на Северный полюс. Весной 1915 года он оптимистично писал с поля битвы: «До осени все наверняка будет кончено, и кончено победой под нашими знаменами, поскольку Вы себе даже не представляете, с каким героическим мужеством и доверием к Господу сражается наш народ».
Позднее Вильгельм Фильхнер попадает в Норвегию. Возглавляя в Бергене отдел германского военно-морского министерства, он оказывается замешан в шпионском скандале и вынужден срочно бежать из страны. Как утверждает Фильхнер в своих воспоминаниях, это положило конец переговорам о мире, которые тайно готовились в ноябре 1916 года в люсакерском рыцарском замке и на которых связными между британскими и германскими властями должны были выступить сам Фильхнер и Фритьоф Нансен. Еще спустя год Нансен жалеет, что так и «не предпринял этой попытки».
Полярный путешественник избавился от симпатий к Германии во время своего пребывания в Лондоне (если не раньше). Как ни глубоко засела в нем антипатия к Британской империи, Англия приходилась второй родиной — пусть не ему, а ей.Кисс же была патриоткой обеих своих стран. Ее брат, Нильс Гудде, временно находившийся в Англии, перешел от игры в поло к службе в кавалерийском полку. Попав в Лондон, любой человек должен был выбрать одну из сторон. Война проникала всюду, заполняя дни кровавыми новостями с фронтов, а ночи — экзальтированным поклонением жизни.
И все же Руала Амундсена занимают в эти годы не столько драматичные события современной истории, сколько душевные потрясения и личная драма. Осень 1915 года он проводит наедине с избранницей, однако к Рождеству ее муж и сыновья возвращаются домой, «отчего она пребывает в ужасном смятении», — в порыве откровенности сообщает полярный путешественник Леону и Алине.
22 января 1916 года Руал объявил днем ухода в подполье. Еще перед Рождеством он пишет Леону: «Где я буду дальше, не разглашай ни одной живой душе». Полярник уже составил план, намереваясь в той или иной форме совершить «похищение». Прежде чем свадебная процессия уходит в подполье, Леону выдается очередная доверенность. 18 января Руал оставляет ему последние распоряжения: «В скором времени я, по всей вероятности, уеду отсюда и тогда хотел бы оставаться вне пределов досягаемости, так что будь добр, действуй во всем от моего имени».
Впрочем, письма из Лондона продолжают приходить и в феврале. «Деньги здесь, похоже, какие-то особенно круглые и обладают удивительной способностью укатываться, исчезать в мгновение ока. Будь любезен, переведи на мой счет
Примерно через месяц Леон пишет брату Тонни: «На следующей неделе ждем Руала домой». Тонни задает главный вопрос: «Он возвращается один или с супругой?» 22 марта Леон отвечает: «Руал снова дома, и у него все хорошо».
Вместо «супруги» Руал Амундсен привез решение продолжить работу. Его ждал Северный полюс. Полярный путешественник подвел Кисс Беннетт к кульминационной точке: поставил перед выбором. Выбрать Кисс не сумела… или, что более вероятно, предпочла Лондон. Похищение невесты оказалось бесплодной мечтой.
Остается предположить, что Руал дал ей отсрочку. Пока же — на Северный полюс и обратно. Как считает полярник, время работает на него: сыновья вырастут, муж состарится, а звезда Руала Амундсена только взойдет выше. Как было с Сигг Кастберг? Она ведь тоже отказывала ему… пока он не вернулся из вечных снегов. Тогда Сигг, как миленькая, ждала его на берегу с бумагами о разводе.
Вернувшись в Норвегию, Амундсен объявляет, что готов выполнить давнее обещание Нансену и родине: отправиться к Северному полюсу. На вершине стеклянной горы его ждет принцесса.
Через два дня после возвращения он в оптимистическом духе пишет вернувшемуся в Чикаго Херману Гаде, что надеется покинуть лоно цивилизации летом 1917 года: «Здесь идет такая бойня и свара, что я вздохну с облегчением, распрощавшись со всем и всеми. Самое подходящее время для продолжения моих трудов. Сам я никогда еще не чувствовал себя более здоровым и настроенным взяться за дело, нежели теперь. К тому же я столь удачно распорядился своими деньгами, что приумножил капитал и могу быть совершенно независимым, то есть сам оплатить расходы на экспедицию. Представляешь, как я доволен? Едва ли — ты ведь не можешь посмотреть на это с точки зрения нищего».
В начале 1916 года полярник продал значительную часть судовладельческих акций. Леон решил придержать свои, но вскоре признаёт, что Руал выбрал удачный момент для продажи: удвоил капитал и в то же время у него остались ценные бумаги, которыми распоряжаются Гаде и Леон. Полярный путешественник может построить себе собственный корабль.
Еще осенью 1914 года на Центральной верфи военно-морского флота в Хортене подсчитали, что ремонт «Фрама» обойдется примерно в 100 тысяч крон. Когда вопрос о ремонтных работах был поставлен вновь, обнаружилось, что за истекшие два года крысы нанесли судну и того больший ущерб. Сам Руал Амундсен называет прежнюю гордость страны «развалюхой». Тем не менее его решимость приступить к постройке нового корабля — вместо того, чтобы в очередной раз сделать ставку на «Ветерана», — объясняется не только финансовыми расчетами.
«Фрам» был государственной собственностью. Это давало многие преимущества, но означало зависимость от правительства и стортинга. Кроме того, исторически и морально корабль по-прежнему ассоциировался с Фритьофом Нансеном. Нашему полярнику наверняка было бы приятно избавиться от этого наследия прошлого. Следуя своей натуре, Руал Амундсен предпочел заказать собственный полярный корабль в Аскере, у судостроителя Кристиана Енсена.
Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Летом Амундсен опять едет в Лондон. К осени он начинает сомневаться в сроках: ему все-таки понадобится еще год. Финансовая независимость тоже, похоже, небезгранична. «Я встречусь с премьер-министром и спрошу, на что можно рассчитывать», — пишет Руал Леону. Под Рождество он плывет в Америку, чтобы совместно с Херманом Гаде уладить вопрос о провианте.