Анахрон. Книга первая
Шрифт:
Девка тяжело перевела дыхание. Будто работу великую свершила.
Потом легонько дернула его за рукав и знаками показала, что еще кофе хочет.
Вознаграждения, стало быть, требует за аттракцион.
Сигизмунд выдал ей чашку. Указал на сахарницу, на чайник. Она радостно закивала. Сигизмунд кивнул в ответ: дерзай, мол — и вернулся к посуде.
Девка завозилась, с энтузиазмом забулькала чайником. Ишь, освоилась.
Гнать, гнать в три шеи. С лунницей, вшами и юродством. Сейчас кофе насосется — и гнать.
Следующие
А что, может и правда. Были же староверы, просидели в тайге полвека. В стране война была, Великая Отечественная, а они и не ведали. Потом открыли их, как Колумб Америку, а они взяли и перемерли. К микробам нынешним неприспособленные оказались.
Сигизмунд покосился на девку. Предположим, полвека назад, спасаясь от советской оккупации, ушли в дремучие леса девкины предки. Выкопали там землянку… Нет, две землянки. Одну для жизни и размножения, другую для того, чтоб золото-брильянты хранить.
В первой землянке, когда черед пришел, выродили девку. Во второй лунницу сберегли. В урочный час соединили одно с другим и прочь отослали…
Гипотеза была, что называется, от балды. Но объясняла многое.
Думаем дальше. Ду-умаем…
…И отправилась девка с лунницей в путь-дорогу, прочь от отеческой землянки, в люди. Будучи сызмальства к лесам привычной, границы новоявленные девка миновала с легкостью. Небось, и собаки пограничные, мухтары героические, девкин след не брали — за свою держали.
Попав же в Питер, по дурости да по неопытности оказалась девка на Охте…
В тумане неопределенности с готовностью проступила омерзительная харя охтинского изверга.
Нет, попробуем без Охты…
И связалась наша девка с торчками. Однако лунницу золотую каким-то образом уберегла. Сама же — увы! — не убереглась…
А может, и уберегаться не надо было. Дал кто-нибудь по доброте пайку “кислоты” — и готово. Много ли дикой девке потребно, чтобы крышей съехать?
Нет, слишком уж шаткая гипотеза. Не верится.
Вернемся к изначальной ситуации. В одной землянке девка произрастает, в другой — золото-брильянты хранятся. Лишенная надлежащего медицинского пригляда — прививки там, детское дошкольное учреждение — выросла девка умственно неполноценной. Родичи ее, лесные братья, того и не заметили. Сами, небось, такие же.
И вот в один прекрасный день прокралась девка в Землянку Номер Два, изъяла оттуда самый блестящий предмет и сбёгла, томимая неведомым зовом.
Дальше — см. предыдущую гипотезу. До появления в граде святого Петра.
Затем следуют бессвязные приключения дикой девки
В данном случае наличествует жертва исторических процессов, которым нет дела до страданий конкретной личности. В частности — личности бедной полоумной девки, которую родичи, не спросясь, выродили посреди глухого леса, а цивилизованные собратья лишили последнего рассудка, сперев на ее глазах переполненный мусорный бак.
Но если девка в этой истории была лишь сторонним наблюдателем, то никакого охтинского хвоста на ней не висит. Вряд ли охтинцы дали бы ей уйти за здорово живешь. С такой-то добычей. Сто раз весь двор прошерстили бы вдоль и поперек. Не нашли бы сразу — оцепили бы весь район, караулили до посинения. И всяк уж не допустили бы, чтобы он, Сигизмунд, в эту историю влез. На хрен им лишние?
Логично? Логично. А раз так — то развешивание объявлений было сущим идиотизмом. Погорячились вы, Сигизмунд Борисович, перетрусили, панике поддались… Да-с.
И вообще многое из содеянного ночью теперь, при свете дня, начало казаться Сигизмунду совершеннейшим безумием. Один охтинский монстр чего стоит! Спать по ночам надо, а не дурью маяться.
Однако же и последняя версия не без изъяна. Имеет два больших “но”. Очень больших.
Она решительно никак не объясняет загадочного появления кучи песка на месте баков.
И кроме того, не имеется ни одного факта, который свидетельствовал бы в пользу данной версии.
Разве что смутное, ничем не подтвержденное ощущение. Интуиция. Девка-то явно не городская…
Но и не в землянке, скорее всего, выросла. Сигизмунду как-то пришлось беседовать в электричке с одним дедком. Тот партизанил на Псковщине. Дедок рассказывал, что все они бледные в прозелень ходили. Это, говорил дедок, оттого, что в землянках хоронились. Земля — она все соки из человека забирает. И раненые в землянках долго мучились. Так-то вот.
А у девки вон, цвет лица какой здоровый. Да и вообще в Питере таких щек по осени не встретишь. А кто из холеных баб по соляриям шляется, у тех загар ненатуральный, за версту видно.
Нет, версия с землянкой отпадает.
А кто мешал диковатой девкиной родне избу поставить? Советская власть? Староверам в таежном тупике она избы срубить почему-то не помешала…
Нет, гнать, гнать и гнать. Хватит идиотизмом страдать. Других забот, что ли, нет?
А ежели все-таки тянется за девкой криминальный хвост? А ну как нагрянут к нему по объявлению? Сигизмунд клял себя сейчас за эти объявления! Явятся — а золота-то и нет! А то и без объявления нагрянут. Может, с самого начала следили. Может быть, верные боевики уже едут сюда…