Аналитик
Шрифт:
И заметил новые лица, которых не видел ранее, но был знаком по газетам. Сергей Миронович Киров — лучший агитатор после Троцкого в нашей стране. В последнее время чаще писали о его делах в Ленинграде. Видимо и на прошлых собраниях он не был, просто отсутствуя в городе. Черные волосы зачесаны назад, смотрит внимательно, но без враждебности.
Еще одним «новичком» для меня стал Станислав Викентьевич Косиор. Лысый дядька с большими и снулыми, как у рыбы, глазами. Неприятный взгляд, равнодушный какой-то. Надолго я на нем задерживаться не стал, переведя взгляд на последнего «новичка». Валериан Владимирович Куйбышев. Председатель планового комитета. Очевидно, пришел сюда тоже из-за моего прошлого
— Здравствуйте, товарищ Огнев, — поприветствовал меня Сталин, и мне пришлось сосредоточиться на своей работе.
После приветствия Сталина, кто благожелательно кивнул, кто тоже ответил коротким «здравствуй». Лишь Ворошилов сидел сычом на своем месте и молчал.
Когда я прошел до трибуны и положил перед собой две папки с докладами, взятыми у Агапенко, Иосиф Виссарионович прокашлялся, привлекая внимание.
— Товарищи, хочу кратко подвести итог по рассмотрению утверждений товарища Ворошилова на прошлом совещании, — начал он. — Работающая под началом товарища Огнева товарищ Белопольская не уличена в работе на наших врагов или в подрывной деятельности против нашей страны. Факт ее родства с членом враждебной организации подтвержден, но и только. На этом у меня все.
Члены политбюро задумчиво покосились на генерального секретаря. Потом посмотрели на насупившегося Ворошилова. И промолчали. А что тут скажешь? Сталин прямым текстом заявил — нечего копать в эту сторону и раздувать скандал. И плевать, что у других людей наличие подобных родственников являются «отягчающим обстоятельством». Двойные стандарты не вчера придумали.
Убедившись, что больше меня перебивать никто не собирается, я начал доклад. Первым делом кратко озвучил тему и основные проблемы, что выявлены институтом в ходе анализа транспортной инфраструктуры СССР. Дальше немного углубился в историю проблемы. Причины ухудшения ситуации с транспортом, а это не только последствия гражданской войны. И до нее мощностей тех же поездов не хватало для обеспечения нужд страны, а Гражданская война только усугубила ситуацию. Дальше перешел к изложению — что уже сделано в этой сфере, и какие планы заложены во вторую пятилетку. Ну и уже только после этого перешел от аналитики вопроса к прогнозированию. Каких результатов ждать, если будет выполнена только та часть, что заложена в пятилетний план. Какие последствия для страны будут, если он не будет выполнен.
Пока что я не сказал что-то принципиально новое для всех присутствующих. Но это и не нужно было. Главное — напомнить им о теме в полном объеме, чтобы поменьше вопросов потом было. Ну и не возникало вопросов по типу «а почему вы предлагаете это, ведь можно вот так». Знаю по прошлому докладу, что без такой подробной вводной части таких вопросов будет много.
— А теперь я перейду к вариантам развития, что подготовил наш институт. Их два — по количеству докладов, что лежат на вашем столе.
Вот тут члены политбюро оживились, особенно Андреев.
Главное отличие моего доклада от Аниного было лишь в одном — я предлагал переходить на новые виды транспорта, развивая технологический уклад страны, что вывело бы в будущем ее в промышленные лидеры. Да и научная база стала одной из самых передовых. У Ани предлагался путь «масштабирования» — увеличение добычи полезных ископаемых, увеличение количества выпуска современных (на нынешнее время) подвижных составов, судов, самолетов, грузовиков и так далее.
Если путь Ани предполагал почти мгновенную (в исторических рамках — всего-то лет пять-семь подождать) отдачу, то мой вариант был ориентирован на десятилетия вперед. Что вызвало жаркие дискуссии у членов политбюро, когда я подвел общий итог.
—
Кто бы сомневался. Но доля истины в его словах есть, с чем согласились и остальные члены политбюро. Правда с оговорками.
— Я бы так категорично не заявлял, — сказал Орджоникидзе. — Да, если заняться ТОЛЬКО выпуском современных машин, не работая над их улучшением и переходом на иные виды транспорта — все так и будет. Но и сразу перейти на новые локомотивы, или вот — перевозить грузы в дальние уголки нашей страны дирижаблями и водными самолетами — не получится. Нужно комбинировать оба пути. Найти баланс. У товарища Огнева, кстати, этот момент упомянут. Но вот есть некий перегиб, на мой взгляд, в сторону скорейшего перехода на новые виды транспорта. Уже предварительно заявлено, сколько предприятия получат подвижных составов, самолетов и машин в следующей пятилетке. План ушел в народ. У людей душевный подъем, они видят перспективы. Если план по выпуску резко сократить — можно подорвать доверие к партии. Сократить в принципе можно — но не так резко и так много. И над новыми видами транспорта и их вводу в эксплуатацию думать тоже нужно. И вводить уже в этой пятилетке. Но в куда меньшем объеме, чем предлагает товарищ Огнев.
Орджоникидзе поддержали Каганович с Калининым. На сторону Ворошилова, хоть и не так категорично, встал Косиор. Станислав Викентьевич привел в пример сельскохозяйственную отрасль, за которую отвечал. Как мои правки помогли с регуляцией вопроса по внедрению колхозов. Что было на тех местах, где пытались просто взять «нахрапом» (а такие, оказывается, были, хоть и не массово, как в моем прошлом мире). И сравнил план Анны с «взятием новой высоты нахрапом», что ни к чему хорошему не приведет.
Зато Куйбышев наоборот — полностью поддержал вариант развития девушки. Он напомнил про сроки разработки второй пятилетки, как может затянуться корректировка плана, из-за чего пойдет срыв работ по всем направлениям. И в данном случае увеличить количество за счет предлагаемых мер гораздо проще, чем качество — если брать мой вариант.
Единственный, кто в полном объеме встал на мою сторону — Андреев. Самый молодой и как мне показалось в чем-то авантюрный. Но он тут же уточнил, что хоть ему и нравится мой план, однако на своем посту он не так чтобы долго и если старшие товарищи его не одобряют, то он не будет спорить.
Воздержались от высказываний лишь Сталин с Молотовым. Даже Киров сказал пару слов о том, что обе идеи хороши и будут с энтузиазмом восприняты нашим народом. Хотя вот он-то как я понял, не до конца осознавал, насколько варианты различаются, и просто как любой агитатор вычленил плюсы, которые можно красиво подать.
Когда все высказались, на некоторое время установилась тишина. Члены политбюро поглядывали на Сталина с Молотовым, но последний сделал вид, что ему все равно, а вот Иосиф Виссарионович реально задумался. Молчал он долго. Минут через пять первым не выдержал Андреев и стал тихо перешептываться с сидящим рядом с ним Косиором. Но тихо, так что я не слышал, о чем они говорят. Дальше и другие начали между собой тихонько делиться мнениями и даже вступать в короткие споры, как Орджоникидзе с Кагановичем, которые не сошлись во мнении — на какое количество уменьшить выпуск текущего транспорта в угоду разработке новых видов. Спор у них был таким жарким, что в какой-то момент перешел на громкий шепот, который услышал даже я со своего места.