Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Там наш работник в госпитале.
— Госпиталь под охраной, — улыбнулся Гольцев. — Там-то уж точно ничего.
— Хорошо бы, — кивнул Джонатан. — Спасибо, Алекс.
Гольцев кивнул и посмотрел на часы.
— Сейчас выезжаем, — сказал Джонатан.
— До шести сидите. А то, — Гольцев усмехнулся, — по второму разу залетите.
— А это уже рецидив, — понимающе улыбнулся Фредди.
— Перебор, — кивнул Джонатан.
Гольцев встал.
— Хорошо посидели. Не будем портить.
Джонатан снова достал блокнот, быстро написал на листке,
— Вот, Алекс. Будешь в наших краях, заезжай.
— Спасибо, — Гольцев спрятал листок в нагрудный карман, улыбнулся. — Меня найти сложнее, но… запоминайте. Часть 4712, майор Гольцев, — и строго повторил: — Запомните.
— Понятно, Алекс, — улыбнулся Фредди.
Обмен рукопожатиями, и Гольцев ушёл.
Фредди встал и устало потянулся, упираясь кулаками в поясницу.
— Сколько нам осталось, Джонни?
— Два часа. Почти.
— Ложимся, — решил Фредди. — Хоть час, да наш.
— Ага-а, — Джонатан протяжно зевнул. — Я думал, будет дороже.
— Он много знает, помимо нас, — Фредди прошёл в спальню и стал раздеваться.
— Да, ты прав, он уточнял и проверял. Как и мы, впрочем.
— Мы сделали, что могли, Джонни.
Чисто машинально, думая уже о другом, Джонатан закончил:
— И пусть другой попробует сделать больше.
Утро начиналось обычно. Подъём, оправка, уборка камеры, завтрак. Каша, хлеб, чай.
— Так сидеть можно, — высказал общее мнение Грошик.
Ему ответили дружным хохотом. Хотя некоторые смеялись не слишком охотно: тревога за семьи всё-таки давала себя знать. И поскольку расстрел явно не планировался, всё больше вспоминали о прошлом и думали. О будущем. Мартина второй день донимали расспросами о работах. Шахты — понятно, лесоповал — тоже в принципе ясно, а вот…
— А вот как о себе дать знать?
— А написать.
— А кто писать будет?
— Мартин и напишет.
— А если его в другое место пошлют?
— А с какого перепоя?!
— Да здесь с нами, и там вместе будем.
— А если…
— Заткните дурака, кто ближе.
— Меченый, как думаешь…?
Но выяснить, как и о чём он думает, не успели. Распахнулась дверь, и им велели выходить с вещами. Они быстро натягивали куртки, обувались и выходили, привычно заложив руки за спину и опустив глаза. Проход по коридорам и гудящим под сапогами лестницам.
Большая комната, чуть меньше сортировочного зала, а там… Ого! Всё наши, в других камерах, видно, были. Их поставили рядом, и Мартин опять в который раз удивился ловкости, с которой они, меняясь местами и перешёптываясь, быстро выяснили, что у тех всё было так же.
— Допросы…
— Да какие на хрен допросы, по морде ни разу не съездили.
— А спрашивали о чём?
— Да о том же.
— Ну, об этом и с небитой мордой говорить можно.
— Мартин, чего нас сюда?
— Отцепись, он с нами пришёл.
— Сам ты… Чего мы знаем, и чего он.
— А всё то же…
Появились русские офицеры,
Их действия признали необходимой самообороной.
Неясный гул пробежал по комнате. Непонятно и потому особенно страшно.
Их отпускают. Они свободны.
И опять недоверчивый, настороженный шёпот.
Сейчас им вернут их вещи. И они могут уйти. До Джексонвилля будет машина. В десять часов. Но кто хочет, может уйти сразу.
Эркин почувствовал, что он словно глохнет, как тогда в имении, когда им объявляли Свободу. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. В Джексонвилль? А зачем ему туда? Жени нет, Андрея тоже, Алису забрали Даша с Машей. А они где? Где их искать? А если… если они ещё не уехали?! Тогда надо в Джексонвилль. Чёрт, голова кр угом.
А их уже вызывали по пятеро и уводили в другую дверь. Не в ту, через которую вводили.
— Меченый, ты на машине? — шепнули сзади.
— Да, — ответил он, не оборачиваясь.
Не из страха: русские не мешали им переговариваться, а… а не нужен ему никто сейчас. Да и чего там? Да, надо в Джексонвилль, а вдруг они там. Если в Цветном не знают, сходить к ним в больницу, они при больнице жили.
Уже его черёд. На этот раз он оказался в одной пятёрке с Мартином и Арчем. Все вместе вошли в комнату, которую он сразу узнал: здесь их записывали, когда привезли, и вещи отбирали. Эркин увидел на столе у стены груду пакетов и незаметно толкнул локтем Мартина. Тот кивнул.
— Подходите по одному и называйте полное имя, — распорядился русский за столом с бумагами.
Мартин пошёл первым.
— Мартин Корк.
— Корк фамилия?
— Да.
Эркин, напряжённо прищурившись, следил. Дают бумажку, справку наверное, расписаться… Второй русский у стола с пакетами находит нужный, вскрывает, отдаёт всё, и ещё раз расписаться.
— Будете ждать машину?
— Да.
— В эту дверь.
Мартин успел обернуться и успокаивающе подмигнуть им. Эркин быстро улыбнулся в ответ и подошёл к столу.
— Эркин Мороз.
— Мороз фамилия? — равнодушный вопрос.
— Да, сэр.
— Держи. Расписаться можешь?
— Да, сэр, — Эркин старательно нарисовал две известных ему буквы.
С треском вскрывается пакет. Бумажник, деньги, удостоверение — смотри-ка, и сигареты целы — обе справки, рукоятка ножа, пояс… Всё вернули, даже чудн о! Он послушно расписался за вещи.
— Будешь ждать машину?
— Да, сэр.
— В эту дверь.
Он рассовал вещи по карманам и, на ходу заправляя пояс в джинсы, пошёл к указанной двери. На себя, от себя? Маленький тамбур, вторая дверь и… двор. Тот самый или другой… а вон и Мартин, и обе первые пятёрки, машут ему. Эркин подбежал к ним. И двух фраз друг другу сказать не успели, как подошёл Арч. А там и остальные. Осторожно закурили. Окрика не последовало, и сигареты пошли по кругу.