Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Эндрю…?
— Да, — он кивнул и твёрдо посмотрел профессору в глаза, — лагерник.
— Это точно? — спокойно, только чуть замедленно спросил профессор.
— Что Эндрю убит? К сожалению, да. Мы проверили, как смогли.
— Обстоятельства его смерти вам известны? — так же медленно спросил профессор.
— Немного. Его убила самооборона, цветные называли её сворой. Забили и сожгли.
Профессор кивнул.
— Да, я слышал о таком. Значит, они были в Джексонвилле?
— Да, в самое пекло угодили, — он не отводил глаз. — Профессор,
— Пожалуйста. Если в моих силах.
— Вы, ваш Комитет, имеет какое-то отношение к лагерям беженцев, к уезжающим?
— Да, мы курируем процесс репатриации.
Он кивнул.
— Я так и думал. Там, в Атланте, есть такой лагерь.
— Да, Центральный.
Взгляд профессора выжидающе спокоен.
— Эркин в этом лагере, — он вздохнул. — Я не знаю, каким именем он назвался. Индеец со шрамом на щеке. Здесь его звали Эркин Мэроуз. Помогите ему, — и невесело улыбнулся. — Не деньгами, денег он не возьмёт, он гордый. Но у него была семья. Жена и дочь. Мы о них ничего толком не узнали. По одним сведениям — уехали из города, по другим — убиты. Помогите ему найти их.
Профессор кивнул.
— Хорошо. Служба розыска налажена уже вполне прилично. Думаю, мы сможем ему помочь.
— Спасибо, профессор, — он осушил свой стакан. — Вот и всё.
— Что ему передать от вас? — участливо спросил профессор.
Он заставил себя улыбнуться.
— Боюсь, что ссылка на меня испортит вашу репутацию, профессор. В его глазах.
И не смог не оценить: профессор ни о чём больше не спросил. Они обменялись, соблюдая ритуал, несколькими незначащими замечаниями о погоде. Профессор передал привет Джонатану и пожелал им удачи. Взаимно. И на этом они расстались…
…Фредди снова посмотрел в окно. А хорошо стали поезда ходить. Так, это он сделал. Распрощались с профессором вполне дружелюбно. Выдержка у старика неплохая. Видно было, как задело его известие о смерти Эндрю. Что ж, можно понять. Последний шанс узнать что-то о судьбе сына… И ни слова о том, что тогда, в имении, они не дали информации. А узнай профессор об Эндрю тогда, да, где-то в середине октября, так парень был бы жив. Профессор бы его из Джексонвилля выдернул, чувствуется в старике сила, и вот… тоже стечение обстоятельств. И ничего уже не исправишь. Кон не переигрывают. Отрезано.
Фредди откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. До Краунвилля он вздремнёт. А там… там до имения на такси. В таком костюме на попутках не ездят. И пешком не ходят. В ковбойском проще, конечно, но… не в Колумбии. Нужен офис. И квартира. И машина. Возможно, с шофёром. До Рождества… нет, не стоит спешить. А то начнём подбивать итоги и в таком минусе окажемся… а завязли крепко. Джонни от имения не откажется. Для него это больше, чем деньги.
Когда все дни одинаковы, любая мелочь кажется значимой. На обед не компот, а густая розовая жидкость, которую приходится не так пить, как есть ложкой. Чем не
Рассел невесело усмехнулся. Растительная жизнь, существование. Снаружи частые дожди и холод, спальников на площадку теперь выпускают редко, глазу не на чём остановиться. А беседы с доктором входят в расписание. Необременительный, даже… да, даже приятный час. Доктор отлично слушает, и временами кажется, что соглашается, даже сочувствует. Сегодня тоже будет нечто новое. Но не сказать, чтобы очень приятное…
…Доктор улыбается.
— Я думаю, вам нужен курс витаминотерапии.
Показалось или нет, что глаза врача из сочувствующих стали на мгновение озорными?
— Вам виднее, доктор. Осмелюсь только заметить, что таблетками я и так напичкан, как погремушка.
— Ну, зачем же таблетки? Инъекции. Вы, — в голосе врача уже откровенная насмешка, — вы же не боитесь уколов?
Он смеётся, показывая, что понял шутку.
— Да, я уже вырос из детского возраста.
— Уколов боятся многие взрослые, — уже серьёзно говорит доктор.
Он пожимает плечами, и разговор переходит к другой теме…
…Интересно, какой подвох в этой… «витаминотерапии»? Уж очень хитрые были глаза у доктора. Что ж, поживём — увидим. Спешить некуда и незачем.
Жариков, услышав стук в дверь, поднял голову.
— Войдите.
И удовлетворённо улыбнулся, увидев входящих. Крис, Эд, Майкл.
Нестройный гул приветствий и вопросов.
— Здравствуйте… Вы нас звали?… Здравствуйте… Мы пришли… Здравствуйте…
— Здравствуйте, проходите, садитесь.
Они расселись перед его столом, привычно ловко и бесшумно расставив стулья. Все уже по-рабочему: в белых глухих халатах и шапочках.
— Вот зачем я вас попросил зайти. Вы знаете о тюремном отсеке?
Они быстро переглянулись и закивали. До сих пор они в этом отсеке не работали. И Майкл сразу сказал об этом.
— Слышали, Иван Дормидонтович. Но не работали.
— Знаю, — кивнул Жариков. — Но теперь… одному из находящихся там больному, подчёркиваю — больному Шерману прописан курс инъекций, витаминотерапия, — снова понимающие кивки, как-никак курсы уже окончены, до дипломов совсем ничего осталось. — Так вот, я хочу, чтобы инъекции ему делали вы.
Они молча и очень удивлённо смотрели на него.
— Только ему? — помедлив, спросил Майкл.
— Только ему назначен курс инъекций, — улыбнулся Жариков.
— А ещё? — спросил Эд. — Ведь есть ещё что-то. Ещё причина.
— Есть, — с удовольствием кивнул Жариков. — Этот Шерман, больной Шерман, до капитуляции Империи работал… его работа была связана с питомниками, — лица парней стали настороженными. — Причём именно с питомниками, где готовили спальников.
— Он что же, — медленно начал по-русски Крис и закончил по-английски тоном ругательства, — он врач?