Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Нет, — ответил по-русски Жариков. — Он инженер.
— Один чёрт, — многообещающе буркнул Эд.
Жариков посмотрел ему в глаза, и Эд опустил голову.
— Ладно, — тряхнул головой Крис. — Это вы проверяете нас?
— Ну, что мы клятву Гиппократа помним, да? — улыбнулся Майкл.
— Вас мне проверять незачем. В вашей профессиональной честности, — Жариков подчеркнул голосом последние слова, — никто не сомневается. Нет. Не для этого. Он много видел спальников, знает, по его словам, как их делают.
— Не поддавайтесь на провокации, — усмехнулся Эд.
— И это, — кивнул Жариков.
Парни снова переглянулись.
— И что же, — спросил Крис, — на все его вопросы мы должны отвечать?
— И всю правду? — поддержал его Майкл.
Жариков улыбнулся.
— Я понимаю. Есть вопросы, на которые отвечать не хочется, — парни сразу закивали. — В таком случае, так и говорите. На этот вопрос я отвечать не хочу. И почему.
— Ясно, — кивнул Крис. — Всё будет в порядке, Иван Дормидонтович.
— Я рассчитываю на вас, — серьёзно сказал Жариков. — Очень рассчитываю.
— Сделаем, Иван Дормидонтович, — ответил Эд.
Парни уже вставали, когда дверь приоткрылась и в щель всунулась голова Андрея.
— Иван Дормидонтович, к вам можно?
— Брысь, малец! — шутливо замахнулся Эд.
Андрей изобразил ужас и вошёл, втащив за собой Новенького.
— Давай смелей, ты только не реви и не мямли.
— Вы чего это задумали, а? — подозрительно спросил Крис.
— Валите, старикашки, — ответил Андрей, ловко уворачиваясь от щелчков.
— Стоп, — остановил их Жариков, — потом доиграете. Что случилось?
— Давай, — Андрей подтолкнул Новенького.
Тот испуганно огляделся, но Эд, Крис и Майкл явно не собирались покидать кабинет, и наконец заговорил:
— Я видел его… Я на площадке был, на заднем дворе, качаться стал и увидел его… он здесь, он… — Новенький всхлипнул.
— Кто он? — спросил Эд.
— Ну, кто меня… на День Империи… — в широко раскрытых глазах Новенького показались слёзы. — Я как увидел его… как вспомнил…
Крис ухватил Новенького за шиворот и встряхнул.
— Тебе сказали: не реви! Давай по порядку.
— На День Империи ты где был? — спросил Майкл. — Тебя же после привезли, я помню.
— В… в Джексонвилле. Я… я там в Паласе был… тайном. Меня на жёсткую работу послали. А там… там началось… — он снова всхлипнул.
— Я помню, — успокаивающе сказал Жариков. — Ты рассказывал.
— Да, сэр, — Новенький всё ещё предпочитал в разговоре английский, — да, я убежал тогда, спрятался. Там были две леди. Они… они не прогнали меня. Дали воды, одна, — он улыбнулся сквозь слёзы, — она мне платок дала, вот, — он полез в карман.
— Видели мы его, видели, — остановил его Майкл. — Дальше-то
— Дальше пришёл… этот. Увидел меня, стал бить, он… он меня между ног ударил, по яйцам… — по щекам Новенького потекли слёзы. — Если б… если б не русский патруль, меня бы забили. И… и он теперь здесь… я его видел. Он опять…
— Не тронет он тебя, — сказал Эд.
— Пусть только сунется, — кивнул Крис.
Жариков молча слушал, чувствуя, что отношение парней к Новенькому быстро меняется и они готовы его защищать.
— Он опять скажет, что я насильник. А насилие — это же преступление. У русских тоже. Сэр, клянусь, я не насиловал её, она заказала жёсткую работу, я даже не умею жёстко работать.
— Делов-то, — хмыкнул Андрей.
Жариков погрозил ему пальцем, и Андрей понимающе кивнул.
— Я не знаю, чего она закричала, сэр…
— Провокация же, — сказал Эд. — Объясняли тебе, объясняли…
Новенький всхлипнул. Крис посмотрел на Жарикова и стал выталкивать всех из кабинета.
— Мы пойдём, Иван Дормидонтович, всё ясно, всё сделаем, пошли, парни.
— Ага, — не стал спорить Андрей.
С Крисом вообще редко когда спорили.
Когда они остались вдвоём, Жариков включил лампочку над дверью, усадил Новенького на стул у своего стола.
— Дать воды?
— Спасибо, сэр. Вы очень добры, сэр.
Жариков налил воды, поставил стакан рядом с ним на стол и сел на своё место. Молча смотрел, как тот пьёт маленькими глотками, постукивая зубами по краю. Будто и не было этих месяцев и снова за окном лето, а парня, нет, мальчишку, избитого, плачущего то ли от боли, то ли от страха, только-только привезли. Какое же неустойчивое состояние. Даже имени до сих пор себе не выбрал, так и зовут его все Новеньким.
Новенький допил и поставил стакан на стол, вытащил из кармана платок — тот самый — и не так вытер им губы, как прижал на секунду, поднял на Жарикова глаза и несмело улыбнулся.
— Полегчало? — ободряюще улыбнулся ему Жариков. — Ну, я рад.
Новенький кивнул.
— Простите, сэр, я не хотел, это… — и осёкся, сообразив, что чуть не подставил Андрея, понурился.
— Так почему ты его испугался? — Жариков демонстративно не заметил его смущения. — Здесь тебе ничего не грозит.
— Да, сэр, мне говорили, сэр. Я… я как увидел его… я на скамейке качался, — он посмотрел на Жарикова.
Жариков кивнул. Он много раз видел эти упражнения. Парни садились на узкую скамью, вытянутые ноги подсовывали под параллельную скамейку так, чтобы упираться в неё снизу подъёмом, руки сцепляли на затылке и начинали раскачиваться, постепенно увеличивая амплитуду. Качали пресс.
— Ну вот, — вздохнул Новенький. — Я качался, открыл глаза и вижу… Он на меня сверху из окна смотрит. Ну, где окна с решётками.