Аналогичный мир - 3
Шрифт:
Говорил, глядя на Эркина, и тот кивнул.
— Дом иметь — великое дело.
— Дом, не дом, а вроде зацепились.
Санька и Лилька рассматривали висящие по стенам картинки, Женя тоже подвела к ним Алису, а Эркин и Артём стояли у окна.
— Обошлось в Комитете?
— Пока да, — Артём сразу и улыбнулся, и вздохнул. — С работой помогли и пособие дали. По пятьсот рублей на человека. И сказали, что проверять нас будут. Ну, нет ли чего на хвосте.
— Верно, — кивнул Эркин. — Визу обычно месяц
— Про месяц и нам сказали. И про врачей, как это, а обязательная ди-спан-се-ри-за-ци-я, — с натугой выговорил он по слогам и поёжился, как от холода. — Боюсь я.
— Я же прошёл, — просто, как о самом пустячном деле, сказал Эркин и честно добавил: — Протрясся, конечно. Но… ты трусы носишь?
— Не, исподники.
— В них и останешься. Догола не раздевают, не сортировка.
Они говорили тихо, перемешивая русские и английские слова.
— Не трусь, малец, — Эркин улыбнулся. — Меня сколько русских врачей смотрело, ни один больно не сделал.
Артём тоскливо вздохнул.
— Видно, не обойтись. А за ради семьи…
— Об этом и думай, — кивнул Эркин. — Ничего дороже нет. И не будет. С жильём-то как?
— У бабки остались. Мужская работа на мне с дедом, а бабская — на ней. И сготовить, и постирать… Лилька-то не потянет, мала ещё. А там… а там видно будет.
В класс вошёл Тим со своими и тоже стал рассматривать картинки и плакаты на стенах. Артём сразу как-то подобрался и по-камерному сказал Эркину:
— Палач, похоже. Ты осторожнее с ним, хуже цепняков такие.
— Нормальный мужик, — так же тихо ответил Эркин.
Артём несогласно мотнул головой, но спорить не стал.
— Лилька, Санька, — громко позвал он своих. — Коли посмотрели, дальше пошли.
Когда они вышли, Эркин решил, что и ему стоит всё рассмотреть получше, да и Алиса оглядывалась на него.
— Своего встретил? — насмешливо спросил его по-английски Тим камерным шёпотом.
— Да, рабом был, — ответил Эркин так же по-английски и тихо, но в голос. И добавил: — Как и ты.
— Квит, — кивнул Тим.
Женя с Зиной что-то тихо обсуждали, а они, стоя рядом плечом к плечу, рассматривали плакат, где рядом с каждой буквой была нарисована вещь или зверушка…
Азбука, — сказал Эркин, кивком показывая на плакат.
— Ага, — Алиса уцепилась за его руку. — Я все-все буквы знаю. И читать умею.
Диму на это возразить было нечего, и он молча с надеждой посмотрел на Тима. Тим тоже взял его за руку.
— Пойдём, другие классы посмотрим.
— Ага, — пискнула, ухватившись за полу его полушубка, Катя.
— Ну да, — заторопилась и Зина. — Так, Жень, я зайду.
— Прямо завтра и приходи, — кивнула Женя.
Тима с Эркином посвящать в суть не стали,
Всё рассмотрев, перешли в соседний класс. Там среди картинок тоже была азбука, но буквы оказались Эркину незнакомыми, хотя были и похожие. Тим улыбнулся и стал показывать Кате и Диму буквы. Азбука оказалась английской. Дим, повторяя за Тимом, про эй, би, си и ди, гордо посмотрел на Алису. Женя понимающе улыбнулась.
И тут в класс вошла Джинни.
— Ой! — обрадовалась Женя. — Здравствуй, Джинни! Это твой класс?
— Оу, ну да, — так же радостно ответила сразу на двух языках Джинни.
И тут же было решено, что, конечно, Дим, Катя и Алиса пойдут в её класс. Жалко, сегодня нет записи, а то бы сразу всё и оформили.
Словом, пока обо всём договорились и всё посмотрели, то идти на сожжение масленицы было уже, разумеется, поздно. Джинни осталась в классе, куда как раз подошли ещё люди, а Женя с Эркином, Тим с Зиной и все дети пошли вниз.
Ветер, говори ли вокруг, вроде утих, но детей снова тщательно закутали. У входа в зал опять толпились люди, кое0-кто явно по второму, а то и третьему разу, но Женя решила, что пора домой, и с ней все согласились. Два дня праздновать — это уже чересчур будет.
ТЕТРАДЬ СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Предсвадебные дни слились для Криса в один длинный суматошный день. И в этой суматохе появлялись и исчезали люди, он что-то делал, говорил, даже работал, но это всё было так… побоку, а главное… Главное то, что всего через четыре, три, два дня он будет рядом с Люсей и уже навсегда.
До свадьбы оставалось меньше суток. Тётя Паша торопила всех, потому что в понедельник начинается пост и венчаться уже нельзя, на масленицу тоже, конечно, грех, но меньший. С госпитальным священником — отцом Александром — тётя Паша тоже сама договаривалась, и он согласился обвенчать, хоть они и не говели, Люся не причащалась ни разу, а Крис даже и некрещёный. Девочки помогали Люсе с платьем, а Крис, как велела тётя Паша, купил в городе кольца, себе и Люсе. Парни тоже покупали подарки, и с ними со всеми тётя Паша отдельно поговорила, так что с вопросами никто не лез.
В пятницу Крис работал во вторую смену. Он отработал положенное, переоделся и вышел из лечебного корпуса, когда его окликнули.
— Кирилл…
Крис обернулся. Доктор Ваня? Что-то случилось?
— Иван Дормидонтович, что-то случилось?
— Мне надо поговорить с тобой.
— Конечно, Иван Дормидонтович.
Что-то в интонации доктора насторожило его. Что-то не то. И… и почему-то они пошли, вернее, доктор его повёл не в свой кабинет, а в сад, в беседку. Он шёл рядом, ничего не понимая и ни о чём по старой привычке не спрашивая.