Аналогичный мир - 3
Шрифт:
— Люся! — забыв сразу обо всём, он кинулся к ней, обнял. — Люся, что? Что случилось?
Всхлипнув, Люся обняла его, пряча лицо на его груди, и тут же отпрянула.
— Ой, я тебе пиджак испачкала.
Девочки перед венчанием щедро напудрили её, маскируя ожог, и теперь пиджак Криса был не менее щедро запорошен пудрой. Люся захлопотала, отряхивая его. Пиджак пришлось снять, а… а в шкафу уже всё кем-то заботливо приготовлено, и как-то само собой они стали раздеваться. Вернее, Крис снял и повесил на плечики пиджак, а развязать галстук он не смог, Люся тоже не справилась с узлом, и… ну, не идти же звать Андрея или ещё кого
Они целовались, забыв обо всём, до боли в губах, до подкашивающихся ног. Крис мягко откинул угол фаты Люси с её плеч и замер. Потому что Люся сразу напряглась.
— Люся? Что? Что случилось?
— Кира, я… я платок не взяла.
Крис не понял, зачем это ей и о каком вообще платке она говорит.
— Носовой? — решил он уточнить. — У меня есть. Чистый.
— Нет. Головной, — Люся говорила ровным, внутренне напряжённым голосом. Ты… ты подожди, Кира. И не смотри на меня.
— Хорошо, — сразу согласился Крис.
— Вот, сядь к столу и не оборачивайся. Пока я не скажу.
— Хорошо, Люся.
Он разжал объятия, отошёл и сел за стол. Понятно, что Люся раздевается. Что ж, будет так, как она хочет. Вот Люся — он слышит — подошла к кровати, откинула одеяло, легла…
— Кира, — тихо позвала Люся.
— Да, — он сразу рывком повернулся к ней.
Люся лежала у стены, укрытая до подбородка. Голова обвязана превращённой в платок фатой.
— Ты… ты раздевайся и ложись, — совсем тихо не сказала, прошептала Люся.
— Да.
Крис встал, расстёгивая рубашку. Люся зажмурилась и отвернулась, но его движения оставались красивыми. Как привык, как уже иначе и не мог. Разделся до трусов — догола не рискнул — повесил вещи в шкаф и уложил на стул, выключил свет, в темноте чуть ли не на ощупь нашёл кровать и лёг. Вытянулся на спине, закинув руки за голову. Рядом, только руку чуть протяни, дышала Люся. Но Крис не шевелился. Пусть Люся сама позовёт его, сама…
— Кира…
— Да, Люся, — он повернул к ней голову.
— Кира, я боюсь, — Люся всхлипнула. — Я боюсь.
— Люся, я здесь, я с тобой. Он повернулся набок, лицом к ней, чуть-чуть, на полдюйма придвинулся.
— Я боюсь, — плакала Люся. — Я знаю, это надо, мы — муж и жена, я всё знаю, Кира, я понимаю, но я боюсь. Это… это так больно, Кирочка.
— Люся, Люся, — так же шёпотом звал он её, не чувствуя текущих из глаз слёз.
— Кирочка, прости меня… это из-за меня всё…
— Нет, Люся, нет…
Их руки вдруг встретились под одеялом, и Крис, внезапно осмелев, потянул Люсину руку за запястье к себе и… и погладил себя её ладонью.
— Так? — удивилась Люся. — Кира, ты… ты так хочешь?
— Да, Люся, ты… ты только потрогай меня.
Робкое, не поглаживающее, а ощупывающее прикосновение. И Крис мгновенно задохнулся от вдруг обдавшей его и тут же отхлынувшей волны.
— Тебе… тебе приятно? — робко, сквозь слёзы спросила Люся.
— Да! Да, Люся. Люся, а я… — и осёкся, не договорив: так сразу окаменело тело Люси и отдёрнулась её рука.
Они лежали неподвижно очень
— Кира, у меня тело обожжено, в рубцах, корках, и волос на голове нет, я в платке поэтому хожу, а лицо ты видел. Тебе будет противно, Кира.
— Нет, — так же твёрдо ответил Крис. — Нет, Люся. Что бы ни было, я буду с тобой. Я… я люблю тебя. Будет, как ты скажешь, как ты хочешь, я всё сделаю. Но я не уйду. Будешь гнать меня, не уйду.
Люсина ладонь снова дотронулась до его плеча, дрогнула и… и Люся сама погладила его.
— Кирочка, спасибо тебе, Кирочка, только…
— Нет, не бойся, я… я сделаю, как ты хочешь. Как ты скажешь.
Он шептал, чувствуя, как обмякает, расслабляется тело Люси рядом с ним, как её ладонь всё смелее и доверчивее гладит его плечо и шею.
— Не сегодня, Кирочка, ладно? — робко спросила Люся.
— Ага, — сразу согласился он.
— Ты не обижаешься?
— Нет. Я… я тоже устал, такой длинный день был.
— Да-да, Кирочка, ты поспи, отдохни, конечно, — радостно зашептала Люся.
Крис послушно повернулся на спину, мягко придерживая руку Люси.
— Да, Люся, спасибо, ты только не убирай руку, ладно? Так хорошо, Люся.
— Да, хорошо, Кирочка, конечно.
Люся дождалась, пока его дыхание станет совсем ровным и сонным, и, всхлипнув, закрыла глаз. Спать, она тоже будет спать. Господи, за что их так наказывают, ведь нет хуже обиды, чем в первую ночь отказать, не подпустить к себе, а она Кирочку так обидела, ведь не хотела, ведь знала всё, что так положено, что они — муж и жена, а не смогла через собственный страх переступить, не смогла, Господи, сделай так, чтоб Кира не обиделся, чтоб простил, она ж не виновата, её силой брали, против её воли, а теперь… теперь она любимого пустить не может, за что, Господи, ты так караешь, неужели мало тебе боли моей, что и через год корки мокнущие на теле, что уродом я стала, так ещё и это…
Она спала, еле слышно всхлипывая во сне и неосознанно прижимаясь к большому, такому тёплому и сильному телу рядом.
Небо было по-прежнему облачным, низким, но дождь явно закончился. Дождливое воскресенье, обеденное время — самые глухие часы. Андрей довольно ухмыльнулся, настороженно оглядывая мокро блестящие деревья в молодой листве и пустынную просёлочную дорогу. Вокруг ни души, так что если и наблюдают, то издалека и в бинокль, но это маловероятно.
Андрей ещё раз огляделся и пошёл по обочине. Дорогу он, в общем, помнил. Конечно, это был риск, но он тогда несколько раз выбирался из дома Элли и обходил окрестные дороги в поисках указателей и примет, чтобы, возвращаясь, прийти, никого ни о чём не расспрашивая. Элли он ничего не говорил, а она — классная всё-таки девчонка! — ни о чём не спрашивала и виду не подавала, что знает о его вылазках, не замечая мокрой и грязной обуви и одежды.
А вот и живая изгородь: колючие кусты в рост человека, намертво сцепленные между собой своими же ветвями, и тоже уже все в мелкой листве. Ну да, завтра первое марта, уже весна.
Где в изгороди был неведомо кем — явно ещё до Элли — проделан незаметный, но достаточно удобный лаз, он тоже помнил. А уж от лаза к дому… Стоп — заставил он себя замереть на месте. Проверь сначала. Прежде чем войти, подумай, как выйдешь.
И он по-прежнему осторожно, чутко прислушиваясь, пошёл вокруг дома.