Аналогичный мир - 3
Шрифт:
Зина вздохнула.
— Спасибо на добром слове, баба Фима.
В кухню вбежала Женя.
— Зина, там полочки разметить надо.
И тут же появилась Катя.
— Мам, мастика нужна. И… суконка.
На закипевшем чайнике оглушительно задребезжала крышка. Зина рванулась бежать сразу по трём направлениям, и у неё на пути вдруг возник Дима.
— Мама, а в кладовке…
Господи, ну и денёк, ну… ну, нет слов…
Тим тоже не ожидал такого. Хотя, у Морозов не меньше народу и суматохи было. Но там он пришёл, а здесь к нему пришли. И называли его хозяином.
Тим вошёл в самую большую комнату, где Эркин натирал вымытый и уже подсохший паркет. Посмотрел на его мускулистую напряжённую спину.
— Ты…ты как?
— В порядке, — ответил, не поднимая головы, Эркин. — Ты чего мастики так мало купил? Не хватит на все комнаты.
— Не рассчитал, — вынужденно согласился Тим. — Здорово получается у тебя.
— Выучили, — кратко ответил Эркин.
И по его тону Тим понял, что продолжать эту тему не стоит. Эркин снизу вверх посмотрел на него и улыбнулся.
— Реши, какие ещё натирать. На пять комнат хватит. Если с прихожей, то четыреЮ, — Тим кивнул. — А остальные я вымою и подмажу чуть, потом сам доделаешь.
— Спасибо.
— Не за что, — хмыкнул Эркин.
— Эй, хозяин, — заглянул в дверь полуседой мужчина в голубой майке с неровным глубоким шрамом на плече. — Ты вешалку-то где ставить будешь?
— Иду, — Тим заставил себя отвестиглаза от завораживающе красивой игры мускулов на спине и плечах Эркина.
Эркин даже вроде не заметил этого, сосредоточенно втирая мастику в медово золотистые дощечки. И так, и так, и так…
— Дядя Эрик, а я с тобой хочу…
Эркин посмотрел на Катю, на её тоненькие ручки-палочки. Где ей натирать: силы меньше, чем у мухи.
— Возьми вон ту тряпку и, где я натёр, тоже каждую дощечку протирай.
— Ага, — выдохнула Катя.
Так-то это ему не нужно, но ей по силам и вреда не будет. А хороший паркет. Если его сейчас как следует натереть, то долго держаться будет. Его руки совершали привычные движения, знакомые с детства, с того бесконечно далёкого и очень близкого дня, когда их, пятилетних, только-только прошедших сортировку и отобранных в спальники, привели в просторный, похожий на сортировочный зал и надзиратели, тыкая дубинками им в спины и ягодицы, стали их учить натирать паркет. И вот… всё как тогда. Только теперь ему, чтобы втереть мастику достаточно один раз провести щёткой, а тогда… Эркин тряхнул головой. Всё так и всё не так. И не надзирательский взгляд на спине, а совсем другой. Он выпрямился, чтобы взять банку с мастикой и увидел стоящую в дверях Зину. Улыбнулся ей.
— Не мешает она тебе? — ответно улыбнулась Зина.
— Я помогаю, — пискнула Катя.
И он кивнул, подтверждая её слова. Зина вздохнула, глядя на его работу. И долго бы так простояла, если бы её кто-то не окликнул.
Натерев пол, Эркин ещё раз, по площади, протёр его суконкой и улыбнулся Кате.
— Пошли дальше?
— Пошли, — кивнула Катя, завороженно глядя на него.
— Тогда беги, спроси, какие ещё комнаты натереть.
Катя кивнула и исчезла. Эркин оглядел комнату. А что,
Катя привела сразу и Тима, и Зину. И, конечно, прибежал Дим. И хотя решать было особо нечего, и так же ясно, что четыре комнаты — это гостиная, которую Зина упорно называла залой, спальня и комнаты Дима и Кати, но поговорили обстоятельно и со вкусом. Ну, а на прихожую, это уж сколько останется. И хорошо, что мебели мало, легко двигать.
До темноты успели повсюду повесить люстры и плафоны и продолжали работать уже при свете. Стеллажи в обеих кладовках, карнизы, вешалки, полочки и шкафчики… чтобы завтра Сочельник уже по-человечески встретить.
Было уже совсем темно, когда обустройство закончили и в большой комнате накрыли стол. Тоже на полу, а то иначе всех и не усадить. И даже не скатерть а простыню на пол стелили. Винегрет, горячая картошка, колбаса, сало, огурцы, капуста, толстые ломти хлеба, стаканы, чашки, кружки… Мужчины разливают водку, женщины торопливо раскладывают по тарелкам еду… Эркин, убедившись, что Жене удобно, держит свой стакан и с интересом ждёт речи Тима. Ну-ка, как тот с этим справится?
Лицо Тима оставалось спокойным, только на лбу выступили капли пота.
— Я благодарю всех, — начал, старательно выговаривая русские слова, Тим, судорожно перевёл дыхание. — Спасибо, всем спасибо, я не думал, что… что такое бывает, спасибо… — и, задохнувшись словами, залпом выпил свой стакан.
— На здоровье, Тима, — кивают ему, — Живи, детей расти… На долгую жизнь тебе… На здоровье…
Эркин, как все, выпил свой стакан и набросился на еду. Пить он не хотел, но отвертеться никак нельзя. Налили ему, как всем, не в насмешку и не для того, чтоб напоить, и он уже знал, что заесть, не дав себе опьянеть, вполне возможно. Чем и занялся. Но все за работой проголодались, и он опять же не выделялся. Ровный гул разговоров, шуток, смеха, обсуждений, кто куда на святках пойдёт, где сколько «ёлочных» дали, какие где премии и о прочих житейских очень важных мелочах.
Тарелки и миски пустели, да и время не раннее, и уже начали вставать и прощаться, желать хозяевам счастливого Рождества, веселья и богатства этому дому. Женщины целовались с Зиной, мужчины обнимались с Тимом или просто жали руки. Со смехом и шутками разобрали гору одежды и обуви в прихожей и шумной толпой вывалились из дверей.
— Эркин, ты иди, — Женя быстро чмокнула его в щёку. — Я Зине помогу убрать и приду. А то там Алиса одна.
— Ладно, — секунду помедлив, кивнул Эркин, — Я тогда пока…
Он не договорил, потому что вмешалась Баба Фима.
— Да ты что, Женя, давай иди. И без тебя управимся. Иди-иди.
И она чуть ли не вытолкала их за дверь, еле-еле попрощаться успели.
На лестничной площадке Женя рассмеялась.
— Ох, как Баба Фима командует.
— Как генерал, — кивнул Эркин, одной рукой обнимая Женю за плечи. — Тебе не холодно?
— Нет, что ты.
Женя высвободила из-под платка руку и обняла его за талию. Так, в обнимку, они и пошли вниз по лестнице.