Аналогичный мир - 4
Шрифт:
Уже подходя к школе, Женя увидела Андрея. Алиса, уже в курточке и с рюкзачком, нетерпеливо подпрыгивала на месте, держась за его руку, а он, почтительно склонив голову, слушал Нину Викторовну.
Первой увидела Женю Алиса. Она вырвала руку и с радостным криком: «Мама!», — побежала к ней. Женя с ходу поправила воротник её курточки и подошла к Нине Викторовне.
— Здравствуйте, как Алиса?
— Женя, всё в порядке, я по дороге расскажу, — не дал учительнице ответить Андрей. — Спасибо большое, Ника Викторовна, не смеем вас задерживать…
Женя
— Что-то случилось?
— Нет, — улыбнулась Нина Викторовна, — ничего страшного, — и посмотрела на Алису. — Ты ведь сама всё расскажешь маме?
— Ага, — вздохнула Алиса. — По дороге, можно, Нина Викторовна?
— Можно, — кивнула учительница. — Ты ведь умная девочка и сама всё понимаешь.
Они попрощались, Андрей забрал у Жени сумку с продуктами, Женя взяла Алису за руку, и они пошли домой.
— Второй день в школе, — сокрушённо начала Женя, — и уже… Что ты натворила?
— Ничего такого, — сразу ответила Алиса. — Ну, наподдала одному, и всё.
— Алиса!
— За дело наподдала? — поинтересовался Андрей.
— А то! — гордо ответила Алиса. — Будет помнить!
— Тогда ничего, — кивнул Андрей.
— Андрюша! — возмутилась Женя. — Как не стыдно, чему ты её учишь?
— А чего меня учить, я сама всё знаю, — заявила Алиса и заторопилась, увидев мамино лицо. — Ну, мам, я всё поняла, я в школе больше драться не буду. Он всё равно дурак.
— А на дурака нечего и внимания обращать, — очень серьёзным тоном, но, ухмыляясь, сказал Андрей.
— Алиса, — вздохнула Женя, — неужели ты не можешь вести себя хорошо?
— А чего он нас дикарями и тараканами обзывает? Будет обзываться, мы ему ещё наподдадим.
Женя с Андреем переглянулись, и оба сразу решили, что на этом разбор происшествия надо закончить.
— Больше не дерись, — всё же сказала Женя.
— Не буду, — охотно согласилась Алиса.
Она уже завладела рукой Андрея и выглядывала впереди лужу, чтобы, поджав ноги, пролететь над ней. Но улица, как назло, чистая.
У дома Женя решила зайти ещё к Мане и Нюре купить на утро молока и хлеба.
— Вы идите, я сейчас.
Понимая, что на конфеты рассчитывать нечего, Алиса согласилась. И тут их окликнул комендант.
— Морозы, за почтой зайдите.
— Да, Андрюша, сходи, возьми, — сразу улыбнулась Женя, забирая у него сумку. — От девочек, наверное.
Андрей пошёл к коменданту, и Алиса побежала следом за ним.
Сделав все покупки, Женя вышла из магазина, уверенная, что Андрей с Алисой уже дома, но они стояли у подъезда. Хмурый Андрей разглядывал какую-то бумажку, а сразу притихшая и посерьёзневшая Алиса стояла рядом и смотрела на него.
— Что случилось? — подбежала к ним Женя.
— Пока ничего, — Андрей забрал у неё сумку и отдал бумагу.
Это была телеграмма. Женя прочитала, как-то не поняла и потому перечитала короткий текст: «БЫЛ ДЛИТЕЛЬНОЙ КОМАНДИРОВКЕ НЕМЕДЛЕННО ВЫЕЗЖАЮ БУРЛАКОВ».
— Андрюша…
— Пошли, — хмуро и непривычно серьёзно сказал Андрей. — Дома поговорим.
Вокруг сновали люди, и Женя согласилась. Да, о таком лучше дома. И не сразу. Сначала поесть, убрать и… и надо обязательно дождаться Эркина.
Поэтому дома закипел обычный домашний водоворот. Но Андрей был серьёзен, не балагурил, не дразнил Алису и ел, явно не замечая вкуса. Алисе никто не делал замечаний, и даже не заметили, что она суп ела без хлеба. Потрясённая таким оборотом дела, Алиса не стала после обеда проситься ни в коридор, ни тем более на улицу, а ушла к себе в комнату и села читать заданное на завтра стихотворение, хотя выучила уже его в школе на самоподготовке после прогулки и обеда.
Женя мыла посуду, а Андрей сидел за столом, в который раз перечитывая телеграмму.
— Ну, Андрюша, как же так?
— А вот так, женя. Чёрт, и слинять некуда.
— Ты что?! Он же твой отец!
Андрей скомкал телеграмму.
— На фиг! Не нужен я ему. А он мне — тем более!
— Так нельзя.
— Так есть! Я ж… ладно, где он был? А? Смотри, май, июнь, июль, август, — Андрей загибал пальцы, — четыре месяца, а, это ж… это сто двадцать дней, и где он был? Таких командировок не бывает. Знаю я эти… командировки. Думал он, видите ли, решал. Профессор он, видите ли, председатель… — Андрей явно, чуть ли не демонстративно через слово проглатывал ругательства. — А я кто? Блатарь, недобиток, работяга в цеху, принеси-подай-пошёл вон. На что я ему? Сама подумай, женя. Четыре месяца ждал он, чего ждал? А теперь с чего-то приехать решил.
Женя расставила вымытую и вытертую посуду, вытерла стол и застелила его скатертью, поставила вазочку с цветами.
— Вот так. Пусть будет красиво. Успокойся, Андрюша.
— Да я спокоен, — Андрей разжал кулак и бросил на стол бумажный комок, разгладил его. — Да нет, Женя. Обидно, конечно. Вот мама бы нашлась, или сестрёнки, — он быстро посмотрел на Женю и невесело улыбнулся. — Что, не говорил тебе Эркин? — и кивнул, не дожидаясь ответа. — Не говорил. Умеет молчать братик. У меня же две сестры было. Аня, старше меня, и Милочка, младшенькая. У нас по три года разницы. Аня ещё до войны родилась. Мы тогда в Царьграде жили, мама рассказывала. Погибли они, Женя, все трое, и мама, и девчонки, замордовали их на допросах. Я один остался.
— Андрюша, ты не один.
Он зло мотнул головой, но Женя села напротив, взяла его за руки и повторила:
— Ты не один. Мы же вместе.
— Да, — он заставил себя улыбнуться. — Да, у меня есть брат, невестка, племянница. И больше мне никто не нужен, Женя.
Женя кивнула, но возразила:
— Он твой отец.
— Ну, — Андрей вдруг ухмыльнулся. — А вот это ему ещё надо доказать. Вот пусть… Игорь Александрович Бурлаков и докажет, что я, Андрей Фёдорович Мороз — его сын. А то разлетелся… пусть докажет.