Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
Глава 3
9 августа, 07.45, Доцкое-2,
военный аэродром
Техники копошились на «сушке», будто муравьи на куске сахара. Трунов остановился шагах в двадцати от своего самолета, критически оглядывая его. Зрелище готовящегося к боевому вылету истребителя было, как всегда, волнующим. Майор про себя усмехнулся: опять, как в первый раз, а уж сколько их было, этих боевых… причем по-настоящему боевых, когда где-то
Сегодняшний вылет боевым числился лишь потому, что автоматическая пушка заряжена не холостыми, как обычно в тренировочных полетах, а боевыми снарядами. А как же иначе, если собираешься на учебные стрельбы?
Майор прищурился, пытаясь представить, какая реакция будет на земле, когда там поймут, зачем он ушел из отведенного под стрельбы квадрата и что именно собирается сделать… Впрочем, вряд ли: ничья воспаленная фантазия даже отдаленно не сможет представить себе, что краса и гордость российских ВВС, чудо-истребитель «Су-37», пилотируемый прославленным (без ложной скромности скажем!) асом Труновым, вдруг совершит такое…
И это просто замечательно, что никто ничего не поймет — тем больше времени будет у него в запасе. Можно будет спокойно сделать требуемое, убедиться в результате и благополучно рвануть к границе с соседним Казахстаном (благо тут всего-то пару минут лету!). Там в известной точке катапультироваться, а машину направить в самостоятельный горизонтальный полет: пусть кавалерия двух стран мчится в погоню за пустым нашкодившим истребителем.
А внизу его встретят и спрячут. И сгинет майор Трунов, будто и не было его никогда. Зато в другом месте планеты одна маленькая теплая страна обретет нового гражданина. Небедного гражданина, что существенно…
Улыбаясь, Трунов подошел к «сушке». Техники уже оставили в покое остроносое хищное тело перехватчика. Лишь их старший стоял рядом с носовой стойкой шасси, любовно похлопывая ладонью по пятнистому камуфляжному крылу машины.
— Птичка в порядке, Семен Ильич? — пожимая ему руку, поинтересовался Трунов.
— Как всегда, ваше благородие! Желаете-с проверить? — пожилой техник, как обычно, ерничал.
— Так вы ж поди и так уж все проверили! Вон, из-под твоих бойцов самолета не видно было. Что это нынче такое рвение?
— Э-э, вашбродь, мы люди простые. Нам, конюхам, барин велел запрягать с усердием, мы, стало быть, с усердием и запрягли! — усмехаясь в усы, ответил Семен Ильич.
— А если серьезно?
— А если серьезно, то искали причину давешнего сбоя навигации и радио.
— И?
— И — ничего! Все в порядке. Так что, уж извиняй, Сергей Николаич, но объяснить, по какой причине ты чуть не слился в экстазе с родной планетой, я не могу.
— Странно. Очень странно! — весьма правдоподобно изумился Трунов. — Но сейчас-то я лететь могу?
— А то! Машина — хоть куда! — гордо заявил техник
Майор улыбнулся:
— Хоть куда мне не надо. До полигона только, отстреляться — и домой. Жена ждет. Вечером грозилась теща в гости нагрянуть. Готовиться будем.
— Теща — это серьезно. Может, после стрельб мне пушечку-то с самолета свинтить? Домой возьмешь… все спокойней будет! — с совершенно серьезным лицом предложил Семен Ильич.
— Супротив моей тещи пушечка не поможет. Калибр не тот. Тут что-нибудь мегатонное надо бы… — мечтательно протянул Трунов и полез в кабину.
Спустя несколько минут он был уже в небе. «Сушка» утробно гудела, едва сдерживая мощь двигателей: майор вел машину на половинной тяге, неспешно направляясь в район стрельб. До начала задуманной операции оставалось двадцать минут.
— «Шершень», здесь «Гнездо»! Летишь, майор? Все в порядке? — на фоне малозаметного монотонного гудения истребителя бас полковника был оглушающим.
Трунов досадливо поморщился:
— Так точно, лечу. Все в порядке, системы работают отлично, приближаюсь к квадрату стрельб…
— Да вижу, вижу, что приближаешься! — ворчливо перебил его командир. — Ты свое предложение помнишь?
— Какое предложение? — удивился майор.
— Эх, молодость! Ветер в голове, девки на уме… — посетовал полковник. — Вызов свой помнишь? Кто кричал: давай, мол, выходи на смертный бой, подлый трус?! Было?
— A-а, это про дуэль, что ли? — дошло наконец до Трунова.
— Про дуэль, про дуэль! Вызов в силе?
— Естественно! Негоже дворянину идти на попятную!
— Дворянин хренов… из славной пролетарской семьи крестьянского происхождения! — хохотнул полковник.
— Я бы попросил! Мы, дворяне, выше всяких предрассудков, связанных с классовым расслоением. Оставьте ваши гнусные инсинуации! — возмутился оскорбленный дворянин.
— Ладно, ладно… не буду тебя трогать за живое, — успокоил его комполка.
Трунов громко сопел, старательно изображая аристократический гнев.
— Не пыхти, а то уши закладывает! — посоветовал ему командир. — Вернемся к нашим баранам. Так вот, у меня выдался свободный часок, и я решил использовать его с максимальной полезностью. А именно: сейчас я взлетаю и потихонечку так иду в квадрат стрельб. Потихонечку — чтобы у тебя было время отстреляться. А потом — появляюсь я и начинаю гонять тебя по небу Родины, пока не запросишь пощады. Так что готовься.
— …..! — непроизвольно вырвалось у майора.
— Надо полагать, это означает согласие? — уточнил полковник.
Трунов молчал. Появление в предстоящем спектакле третьего действующего лица совершенно не входило в его планы. Даже невооруженный, комполка мог легко помешать совершению задуманного. Если только успеет догадаться, что именно собирается сделать он, Трунов. Если только успеет…
— Ну, чего замолк? Нечеловеческий ужас ледяной рукой сковал уста храброго дворянина? — глумился в эфире полковник.