Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
Чудовищный удар обрушился сверху на кабину «сушки». Навалившаяся на истребитель металлическая масса легко, будто бумагу, смяла бронестекло «фонаря» и продолжила неумолимое движение вниз, походя расплющив не успевшего даже удивиться майора…
9 августа, 08.21, рейс 237
Я апатично наблюдал, как издалека навстречу нам мчится смерть. В виде истребителя, пока еще кажущегося отсюда маленькой безобидной игрушкой.
Вдруг
— Они что, нас атакуют? — недоуменно прокричал Петрович.
Я молча кивнул головой.
Самолеты стремительно приближались. Теперь они уже не казались игрушками. Еще пара-тройка секунд — и мы с Петровичем повторим судьбу пилотов, вот так же, наверное, наблюдавших за приближением истребителей несколько минут назад. С одной лишь разницей — покойные летчики не знали, чем закончится эта встреча, а мы — знаем. Нам тяжелее…
И тут случилось странное. Второй истребитель, ускорившись, рванул вверх и оттуда, с высоты, коршуном упал на кабину самолета, летящего первым.
В одно мгновение обе изящные машины превратились в облако обломков, несуразно висящих в небе. А еще секундой позже, откуда-то из центра этого облака вспух гигантский огненный шар, мигом поглотивший все, что осталось от истребителей.
Наш самолет ощутимо тряхнуло и послышался грохот.
— Ну ни хрена себе! — хрипло проорал Петрович, вцепившись в штурвал и подавшись вперед. Я мысленно с ним согласился.
Впереди вниз сыпались горящие ошметки, оставляя в чистом утреннем воздухе дымные следы.
Глава 6
9 августа, 8.23, рейс 237
Наше оцепенение длилось недолго. «Ту» вонзился развороченным носом в оставшееся на месте недавней трагедии дымное облако и кабину моментально наполнил невыносимый запах гари. Мы с Петровичем дружно закашляли и принялись тереть заслезившиеся глаза. Из салона донеслись истошные вопли: видимо, пассажиры решили, что мы еще и горим.
— Петрович, давай рули! Надо уменьшить высоту, иначе задохнемся сейчас! — превозмогая мучительный кашель, проорал я.
На крик ушел последний кислород, в моих глазах помутнело, и на какое-то время я выпал из реальности.
Пришел в себя оттого, что заложило уши. Сглотнув несколько раз, я огляделся.
— Снижаемся, Палыч! — известил меня Петрович.
Он сидел в своем кресле, напряженно подавшись вперед и сжимая штурвал.
— Какая высота? — прохрипел я и откашлялся, избавляясь от засевшего где-то в носоглотке противного привкуса гари.
— А хрен ее знает! — безответственно заявил наш эрзац-пилот. И пояснил: — Альтиметр разбит. Да все почти разбито, …ь!
Я прислушался к своим ощущениям. Дышалось легко, никаких признаков кислородного голодания.
— Думаю, мы уже ниже трех тысяч метров. Долго я был в отрубе?
— Минуты две-три.
Уши
— Ванька, выравнивай машину. Слишком быстро снижаемся, кажется. Да и подумать надо, что дальше-то делать будем?
Петрович согласно кивнул и аккуратно потянул штурвал на себя. Нас вдавило в кресла.
— Упс… Многовато будет! — виновато прокричал пилот-любитель и согнулся над штурвалом, пытаясь заставить самолет лететь горизонтально.
Через минуту ему это удалось. Почувствовав, что внутренние органы во главе с желудком вернулись на свои места, я поинтересовался:
— Так что, садиться будем? Куда и как?
Ас от сохи пожал плечами:
— Ну, «как» — я еще примерно могу себе представить. А вот «куда» — это, знаешь ли, задачка! Навигация не работает, связи с землей нет. Где ближайший аэропорт, не знаю. Да и не попаду я на полосу, это только в фильмах дилетанты «Боинги» всякие запросто сажают. Единственное, что могу предложить — помолиться и попытаться сесть «на брюхо» в степи. Или в поле. Словом, на что-нибудь относительно ровное.
Я вздохнул. А что еще оставалось делать?
— Принимается. Только не тяни, давай прямо сейчас и сажать. Пока самолет управляем. А то еще отвалится чего-нибудь важное, мы же не знаем, что и до какой степени разрушено.
— Типун тебе на язык! — осадил Петрович. И выжидательно уставился на меня.
— Ну? Чего ждем?
— Палыч, ты бы уполз в хвост, да пристегнулся там. И Кларку с собой возьми. Если что, там больше шансов… — спокойно посоветовал Ванька.
— За заботу спасибо, но я останусь. Во-первых, тебе может понадобиться помощь — рули тягать. Я в кино видел! — невесело усмехнулся я.
— А во-вторых?
— А во-вторых я тебе на земле скажу, — пообещал я ему. И в самом деле, не объяснять же сейчас, что я предпочел бы сразу помереть тут при ударе о землю, чем потом медленно поджариваться в хвосте…
— Ты хорошо подумал? — Петрович не унимался.
— Хорошо. Так что этот вопрос мы больше не обсуждаем. Ты лучше скажи, где здесь внутренняя связь?
— По-моему, это, — Ванька ткнул пальцем в болтающийся на витом шнуре микрофон. — Там сбоку кнопка есть. А тебе зачем?
— Надо пассажиров подбодрить. И предупредить заодно, чтобы приготовились к аварийной посадке.
— Валяй.
Я взял микрофон и, нажав кнопку, поднес его к губам:
— Внимание! Говорит второй пилот! — Ванька громко фыркнул. Я негодующе посмотрел на него и продолжил: — Наш самолет готовится совершить аварийную посадку. Пожалуйста, займите свои места и пристегнитесь. Приведите спинки кресел в вертикальное положение. Избавьтесь от всех колюще-режущих предметов, снимите очки, наклоните голову к коленям и обхватите ее руками. После полной остановки самолета немедленно покиньте его, используя для этого все основные и запасные выходы, — отключившись, я повесил микрофон на поручень и перевел дух.