Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь
Шрифт:
В голосе милиционера было столько изумления, что Иван сам засомневался. Он взглянул через плечо капитана на свой паспорт. Фотография и фамилия – точно его.
– Дипломат.
– Вот черт, – вырвалось, видимо, непроизвольно, у капитана, – так вас и допрашивать нельзя, получается?
– Получается, нельзя.
– Тогда вы, гражданка, ответьте на мои вопросы. – Спрашивайте.
Наталья села за стол напротив капитана. В это время снова дзинькнул звонок. Иван пошел открывать.
– Он вам кто? – почему-то шепотом спросил капитан.
– Он
– Кофе хороший варит, – усмехнулась Наталья.
Оказалось, что пришел Алексей. Капитан вскочил со своего места – приветствовать старшего по званию. Алексей жестом посадил его на место. Иван зашел следом за Алексеем и прислонился к стене.
– Иван Ильич, я знаю, что вы дипломат, – сказал Алексей, но я должен с вами побеседовать. Тонкостей дипломатических я не знаю, но если вам нужен адвокат, то мы можем пригласить дежурного, или вы сами можете. Из МИДа или откуда полагается.
– Да нет, адвокат мне не нужен, я на территории своей страны, так что давайте побеседуем.
– Можно под протокол?
– Можно и под протокол, все равно, мне вам сказать нечего. Вы все сами видели.
– Да уж! – сказал Алексей серьезно. – Наталья Сергеевна, вы пока одевайтесь, к двенадцати часам надо подойти в опорный пункт милиции, знаете, в переулке. Вас там следователь прокуратуры Михайлов Константин Петрович допросит. Я думаю, это ненадолго. Потом поедете к дочурке на дачу.
– А откуда вы знаете про дачу?
– Догадался вчера в гастрономе по количеству и набору продуктов, а про день рождения я всегда знал.
Наталья посмотрела на него внимательно. Что он знал про день рождения? Это намек? Или он просто ее биографию изучил по долгу службы?
Как всегда, некстати зазвонил мобильный. Машка радостно сообщала, что уже готова, и ее можно забирать от метро.
– Маш, придется подождать, у меня тут труп, и я должна еще побыть.
– Подожди, какой труп? Ты же не работаешь. – Да не труп, а труп в квартире напротив.
– Вот, я тебя предупреждала, чтобы ты эти чертовы ключи не брала. Что теперь делать? Ты подожди, я сейчас приеду.
И Машка отключилась. Ну понятно, сейчас пойдут танки и минометы. Машка приедет, будет на всех орать, а Наталью как раз спасать. Только этого сейчас не хватало!
– А меня когда и где допрашивать будут? – заинтересованно спросил Иван. – Мне бы тоже на дачу съездить. – И вас тоже в опорном пункте, только позже, а пока я с вами побеседую.
– Ну, раз так, я тогда пойду, – радостно сказал капитан Погребельный, допивая кофе, – кофе вы, правда, хороший варите.
Наталья поднялась наверх, а двое мужчин уселись друг напротив друга. Алексей разглядывал своего визави. Что тут скажешь? Красавец. Видимо, на дипломатическую службу подбирают в том числе и по внешним данным. Рослый, плечистый, явно следящий за физической формой, Иван был к тому же хорош лицом. Высокий породистый лоб,
– Скажите, Иван Ильич… – начал Алексей. – Можно просто Иван.
– Ну хорошо. Скажите, Иван, в квартире ваших родственников были какие-нибудь ценности?
– Раньше были, а в последний год – я не знаю. По-моему, все ювелирные изделия хранились у дяди в офисе. Там было сделано что-то вроде банковского сейфа с безотказной системой сигнализации, кроме того, постоянно дежурили охранники, причем начальник охраны – очень надежный и порядочный человек. Он у дяди уже лет пятнадцать работает. Дома могли храниться только личные вещи тети Ани, но, по-моему, я их в прошлый раз не видел.
– А вы их вспомнить можете?
– Конечно, могу. Значит, гарнитур платиновый: кольцо, серьги и кулон с бриллиантами и алмазной россыпью. Кулон такой… – Иван надолго задумался, – так фотографии же есть у тети Ани в альбоме.
– В альбоме? А он где хранится?
– Этот, – Иван выделил голосом слово, – этот альбом хранится в кабинете Петра Ивановича, в книжном шкафу на средней полке. Там у него стоят все альбомы с фотографиями ювелирных изделий. То есть как только что-то изготовлялось, тут же снималось на фотокамеру, делалась фотография, и в альбом. У тети Ани был собственный альбом, с фотографиями ее украшений, но хранится он в кабинете. Кстати, – Иван задумался, – а ведь на поминках было какое-то происшествие, причем именно в кабинете. Я тогда значения этому не придал. А Наталья Сергеевна отнеслась ко всему очень серьезно. Она вам ничего не рассказывала?
Мне Наталья Сергеевна вообще выдает информацию какими-то минимальными порциями, подумал Алексей. А, впрочем, я с ней вчера первый раз нормально поговорил насчет убийства. Нормально, когда она не подозреваемая, а человек, случайно оказавшийся в гуще странного стечения обстоятельств.
– Нет, не рассказывала. Надо сегодня спросить.
Наталья спустилась вниз, уже одетая, с сумочкой в руках.
– Вы документы взяли, Наталья Сергеевна? – спросил Алексей.
Она только глянула на него, как на придурка, мол, не учи ученого. Она уже столько раз за последние месяцы ходила на допросы, что можно было не напоминать, он просто так сказал.
В дверь деликатно постучали. Алексей знал, что так стучать может (при наличии звонка, заметьте) только один человек на свете.
– Наталья Сергеевна, я, с вашего позволения, открою, это Миша Некрасов, мой подчиненный.
Миша стоял, вытянувшись по стойке смирно, а на лестничной площадке был нешуточный шевележ. Приехало начальство. Начальство, полковник Сухомлин в парадном мундире, видимо, с какого-то праздничного мероприятия, с грозным видом оглядывал стены подъезда.
– Что тут? – спросил он. – Труп.