Anamnesis vitae. (История жизни).
Шрифт:
— Фантастика, конечно, — согласился я. — Вот только автора не помню. То ли Кларк, то ли Стругацкие.
И, не дожидаясь, пока озадаченное начальство придет в себя, выскочил за дверь. Мало ли, вдруг еще передумает.
Мы уже почти загрузили «уазик» отвоеванным оборудованием, когда в больничный двор въехал знакомый милицейский «воронок».
— Здравия желаю, лейтенант! — поприветствовал я выпрыгнувшего из машины Семена Михалыча.
— Здорово, Палыч! — он крепко
— А что он натворил? — из салона высунулась озабоченная фельдшерица.
Кешка тоже выкарабкался из кучи коробок и молча уставился на нас.
— Пока ничего. Я для профилактики, — рассмеялся лейтенант.
— Ну, тогда забирайте! — великодушно разрешила Клавдия Петровна.
Я вопросительно поглядел на Семена:
— Случилось что-то?
— Случилось. Новая покойница. Шестая.
— Седьмая, — поправил я его.
Лейтенант недоуменно посмотрел на меня. Я пояснил:
— Об одной ты не знаешь.
— А тебе-то откуда известно? — Семен озадачился еще больше.
— Известно. Аля сказала.
После недолгой паузы, в течение которой участковый беззвучно открывал и закрывал рот, он опомнился:
— Ладно, потом расскажешь в подробностях. А сейчас пошли: совет держать будем. С Абрамом Мееровичем.
— А это кто?
— Вот и познакомитесь. Мудрейший человек! Ты своих-то отпусти, я тебя потом сам отвезу.
Я раздал ценные указания персоналу и вслед за участковым направился к приземистому одноэтажному зданию, притаившемуся в самом дальнем углу больничного двора.
«Мудрейший человек» оказался старым патологоанатомом.
— Здравствуйте, Пал Палыч, рад вас видеть! Наслышан, наслышан уже о вас! Давно хотел повидаться, да все как-то оказии не было.
Старичок был необычайно бодр и свеж для своих лет, которых, по моим скромным прикидкам, ему набежало очень даже немало.
— Рад познакомиться, Абрам Меерович! — я осторожно пожал сухонькую ладонь и с немалым удивлением ощутил весьма крепкое ответное пожатие.
— Коньячку? — Абрам Меерович скорее констатировал, чем спрашивал.
— Я за рулем, — с заметным сожалением открестился лейтенант. — Это вы уж с Палычем как-нибудь.
— Можно и коньячку, — пожал я плечами.
— Тогда милости прошу за стол! — старик провел нас в свой кабинет, невесть откуда извлек бутылку и ловко разлил в две стопочки коричневую жидкость.
Терпеливо дождавшись, пока мы осушим стопки, Семен начал военный совет:
— Палыч, ты пока не в курсе. Сегодня утром в Антоновке обнаружили еще одно тело. Покойница тоже была беременна.
— Причина смерти? — поинтересовался я.
— В том-то и дело, что выбивается из прежнего сценария. Самоубийство. Если точнее, то — повешение…
— Позволю себе не согласиться, милейший Семен Михайлович! —
Мы вопросительно уставились на него.
— Это — не самоубийство! — торжественно заявил Абрам Меерович.
— А что? — в один голос спросили мы.
— Убийство, господа, убийство. Повесили несчастную уже после смерти.
— Уверены? — недоверчиво поинтересовался Семен.
— Голубчик, я в этом скорбном месте проработал тридцать лет. Уж поверьте, могу отличить смерть от повешения от таковой по другой причине! — невесело усмехнулся патологоанатом.
— «Другая причина» — это какая?
— Покойнице банально свернули шею, — как-то буднично поведал старик и опрокинул в рот свою стопку.
Лейтенант выругался, вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету. Я поймал его за штанину:
— Семен, и что? По-прежнему никаких следов?
— Абсолютно никаких! Осмотрели все — тщательнее некуда! Следственная бригада приезжала, как и положено на суициды. И вот ведь какая закавыка-то еще: окна и дверь были закрыты изнутри! Никаких следов взлома. Дверь нам уже пришлось вскрывать, когда сестра убитой милицию вызвала.
— Это что же получается, убийца каким-то образом возник внутри дома, свернул жертве шею, повесил ее и таким же таинственным образом улетучился?! — я не верил своим ушам. — Это же бред полный!
— Бред! — согласился Семен, высвободил из моих рук штанину и вновь принялся носиться по кабинету.
Патологоанатом вздохнул и налил себе еще коньяку.
— Ты думаешь, эта смерть — из того же ряда, что и предыдущие? Все-таки три недели прошло, как все затихло. Да и сама смерть не вписывается в прежнюю схему: раньше-то несчастные случаи были, а сейчас — явное убийство, пусть и замаскированное, — с сомнением нарушил я затянувшуюся паузу.
— Так-то оно так… Знаешь, Палыч, я почти уверен, что это — продолжение серии. Да, сценарий другой. Но смотри: как не было никаких следов убийцы, так их и нет. А это — само по себе характерно, знаешь ли… Опять же — основной объединяющий признак жертв — все они были беременны, — лейтенант прекратил метания по комнате и тяжело плюхнулся на свой стул. — Нет, док, это работа одного и того же парня.
— Почему же обязательно «парня»? — вскинулся патологоанатом. — Помните, Семен Михалыч, мы с вами уже когда-то обсуждали тему возможной половой принадлежности убийцы.
— Обсуждали, помню. Но, учитывая сегодняшний случай, — это мужчина.
— Да почему же?
— А вы можете представить себе женщину, которая легко сворачивает человеку голову? Уверяю вас, без соответствующей подготовки это не так-то просто!
— А если предположить, что есть такая подготовка? — не унимался старик.