Anamnesis vitae. (История жизни).

Светин Александр

— Должен быть! Мне дед еще рассказывал, когда живой был. И карту рисовал! — уверенно заявил Кешка.

— А кто у нас дед? — вяло поинтересовался я.

— А дед у меня героический был. Он в этих местах в гражданскую воевал. Атамана Тутова по степям гонял. Клад-то как раз его. Тутовский.

— И что, атаман здесь его и зарыл? На острове? — недоверчиво спросил лейтенант.

— Семен, ты чего, с елки упал?! Какой остров? — возмутился Кешка. — Тогда еще озера и в помине не было! А острова —

это холмы бывшие. Вот на этом-то холме, в пещере, Тутов клад и зарыл, когда его красные прижали.

— Да, как-то я про озеро забыл… — смутился участковый.

— И как успехи? Нашел что-нибудь? — спросил я кладоискателя.

Тот понурился:

— Не успел…

— То есть?

— Да вот, облом вышел: неделю целую копал, ямища получилась — будь здоров! А сегодня приплыл, в пещеру захожу: а в яме — вода до краев. Затопило! — скорбно поведал нам Кешка.

— А откуда вода-то?

— Как это — «откуда»? Из озера, само собой. Видно, я под самый берег подкопался, вот и прорвало.

Лейтенант решительно направился ко входу в пещеру:

— Ладно, авантюрист, показывай, чего нарыл. Раз уж мы тут. Да и поплывем обратно, пожалуй.

— Да чего там показывать! — скорбно махнул рукой Кеша. — Залило все.

Однако взял лопату, включил фонарь и первым вошел в темноту.

— Палыч, ты идешь? — Семен выжидательно посмотрел на меня.

Я колебался. С детства я почему-то недолюбливал всякого рода дырки в земле, начиная от погребов и подвалов и заканчивая пещерами. Причем, что характерно, никакой почвы для этой нелюбви не было. Просто не любил, и все.

А кроме того, меня сильно смущал огромный валун, нависший над самым входом в пещеру. По всем законам физики он давно должен был упасть. И, если не упал до сих пор, то вероятность того, что он грохнется в любой последующий момент времени, повышалась на глазах.

— Семен, а может — ну его, этот клад?! Наверх погляди!

Лейтенант задрал голову, едва не потеряв фуражку:

— Ну?

— Что «ну»? Камень видишь?

— Вижу.

— Он же на честном слове держится! Мы сейчас войдем, а он грохнется, не дай бог! И получится славная такая братская могилка…

— Типун тебе на язык! Палыч, если эта махина до сих пор не свалилась, то и сейчас не свалится. Не дрейфь! Хотя, если не хочешь идти, погоди здесь. Я быстро.

Я помялся еще с полминуты и шагнул вперед:

— Ладно, уговорил. Пошли, посмотрим, чего там Кеша накопал.

Легок на помине! Из черной утробы пещеры донесся приглушенный крик:

— Ну, где вы там?

— Идем, идем! — отозвался лейтенант и нырнул под низкий свод.

Я вздохнул и полез следом.

Пещера оказалась совсем небольшой. Через несколько метров от входа узкий туннельчик

вдруг расширялся и превращался в маленький подземный зал почти правильной сферической формы. Пола в пещерке не было. Вернее — почти не было, вместо него в пещере стояла вода. Темная, почти черная поверхность ее была абсолютно спокойной и выглядела чрезвычайно плотной. Казалось, по ней можно идти.

И лишь у самого входа в туннель оставалась небольшая полоска суши. На ней, собственно, мы и стояли.

— Сколько живу здесь, а не знал, что на островах пещеры есть! — удивился Семен, вертя во все стороны головой.

— Да я и сам не знал! Это мне покойный дед рассказал: найдешь, говорил, холм с пещерой — там Тутов клад и зарыл. А казачков своих, которые сундуки схоронили, сам же и расстрелял. Чтоб не сболтнули кому, — сказал Кешка и печально добавил: — Только что толку теперь: всю воду ни в жизнь не вычерпать!

— Это тебе придется все озеро вычерпывать! — мудро заметил я. — Про сообщающиеся сосуды слышал? Пока дырку к озеру не закроешь, черпать бесполезно.

— Да где ж ее найти-то, эту дырку? Тут аквалангист нужен… или другой какой водолаз!

— Кешенька, не расстраивайся! Мы что-нибудь придумаем, — попыталась успокоить его Мария Глебовна, но особо не преуспела.

Кешка понурился. Он скорбно смотрел на черную спокойную воду и вздыхал. Словно безнадежно влюбленный пятиклассник.

Лейтенант хлопнул его по плечу:

— Марья права, Иннокентий! Не расстраивайся. Поехали-ка лучше по домам: тут делать пока больше нечего, а по окрестностям бродит маньяк…

Я пнул его по ноге и, кажется, довольно больно. Семен прикусил язык, но поздно.

— Маньяк?! — в один голос воскликнули кладоискатели.

— Какой маньяк? — отдельно уточнила Мария Глебовна.

Семен, запунцовев, открыл было рот, но сказать ничего не успел…

Пол пещеры вдруг приподнялся, едва не сбросив всех нас в неприятную черную воду. И тут же вернулся на место. Из туннеля, ведущего наружу, вырвалась тугая волна воздуха, принеся с собой короткий и гулкий звук удара. И опять воцарилась звенящая тишина.

— Что это было? — шепотом спросила акушерка.

Вместо ответа я ринулся в туннель: кажется, я понял, что!

Выхода не стало. Узкий лаз теперь упирался в монолитную каменную стену и ни единой щели не оставалось по бокам. Огромный камень, веками висевший над входом, наконец сорвался. Очень удачно выбрав для этого время.

Мы оказались плотно запечатанными в пещере. Не приходилось и думать о том, чтобы попытаться отодвинуть упавший валун, весил он, пожалуй, тонн десять. Если не больше.

— Что там, Палыч? — за спиной возник лейтенант.