Anamnesis vitae. (История жизни).
Шрифт:
— Неслышно подкрался маленький пушной зверек под названием песец, — констатировал я. — Завалило нас.
— Твою мать! — выдохнул Семен, ощупывая камень.
— Ну, что там у вас?! — нетерпеливо крикнул из пещеры Кешка.
Они с Марьей при всем желании не смогли бы протиснуться к нам: через туннель с большим трудом можно было пройти лишь одному человеку.
— Хреново у нас! — откликнулся участковый, закончив осмотр. — Камнем вход завалило.
Продравшись обратно в пещеру,
— Совсем-совсем завалило? — робко уточнила Мария Глебовна.
— Вернее не бывает! — подтвердил я.
Кеша грязно и длинно выругался. Отведя душу, опасливо покосился на подругу. Той, впрочем, явно было не до контроля лексики.
— Как же… А что делать-то теперь? — растерянно спросила она.
Мы с лейтенантом дружно пожали плечами.
— Не знаю. Пока — думать, — сказал Семен. — Другого выхода, как я понимаю, из пещеры нет?
Кешка молча покачал головой.
— Ясно. Тогда думаем. Предложения есть?
— Может, попробовать камень отодвинуть? — это акушерка.
Я невесело усмехнулся:
— Вы его видели? Камень-то? Его несколькими бульдозерами не сдвинуть, не то что нашими руками.
— У нас же лопата есть! — воскликнул Кешка. — Прокопаемся наружу, и дело с концом.
— Гений! — констатировал лейтенант. — Камень вокруг. Где копать-то?
— Не везде! — обиженно заявил горе-кладоискатель. — Туннель — да, он каменный. А вон там кусок стены — земляной.
Мы синхронно повернули головы: в двух шагах от нас и в самом деле каменный массив рассекала широкая трещина, заполненная землей.
— А ведь верно! — я подошел и потыкал пальцем. — Земля.
— Так, заканчиваем нытье и начинаем работу! — лейтенант снял фуражку, бережно положил ее на скальный выступ и взял лопату. — Рыть будем по очереди: я начинаю, потом Кешка, потом док. И так по кругу, пока не прокопаемся куда-нибудь.
— Семен, а как ты думаешь, эта стена куда выходит? — озвучил я мучавший меня вопрос.
Уже замахнувшийся было лопатой Семен замер:
— А какая разница? Все равно больше рыть негде. Будем пробиваться под углом вверх.
— Так мы несколько дней копать будем! — горестно воскликнула Мария Глебовна.
— А есть другие варианты? — резонно осведомился лейтенант.
Других вариантов не было. Семен крякнул и вонзил лопату в землю.
— Боюсь, нет у нас нескольких дней. Несколько часов, не больше, — поправил я акушерку.
— Это почему? — вопрос прозвучал хором.
Лейтенант опять остановился.
— Камень запечатал вход очень плотно. Воздух сюда не поступает. Пещера маленькая, а нас — четверо взрослых.
Повисла тишина. Судя по изменившимся лицам сокамерников, опасность осознали все.
— Может, щель какая-нибудь есть? — пискнула Мария Глебовна.
Я пожал плечами:
— Может быть… Семен, дай зажигалку!
Лейтенант порылся в кармане и протянул мне спички:
— Вот, только это, — виновато развел руками.
— Сойдет.
Я чиркнул спичкой о коробок и поднял огонек повыше. Четыре пары глаз уставились на него. Пламя не шевелилось: в пещере не было ни малейшего движения воздуха. Выждав, пока спичка догорит, я швырнул ее в воду и констатировал:
— Сквозняков нет. Притока воздуха — тоже.
Опять наступила тишина. Первым опомнился Семен:
— Значит, надо поторапливаться! — и принялся за работу.
Мы пока присели на камни. Делать все равно было нечего.
— Пал Палыч, кто-нибудь знает, что вы здесь? — шепотом спросила меня акушерка.
— Увы! Только мы с Семеном, — я развел руками.
— А о каком маньяке он говорил? Вы что-нибудь знаете об этом? И как вы здесь оказались? — засыпала она меня вопросами.
Я вздохнул. Да чего уж там: скрывать далее, видимо, не имело никакого смысла:
— Видите ли, дело в том, что с некоторых пор в окрестностях Кобельков стали странно погибать женщины. Беременные… — не торопясь, под мерный стук лопаты я поведал Марии Глебовне всю эту историю.
Закончил уже тогда, когда лейтенант передал лопату Кешке. Тот принял эстафету и принялся работать лопатой с проворством хорошего экскаватора.
— Круче, круче вверх забирай! — дал ему напоследок ценные указания Семен и уселся рядом с нами.
Акушерка выглядела потрясенной.
— И все погибшие наблюдались у меня? Поэтому вы решили, что я причастна к этим убийствам, да? — дрожащим голосом спросила она.
Я тут же почувствовал себя подонком.
— Мы обязаны были проверить…
Мария Глебовна тихо заплакала.
— Марья, ты это… не обижайся! Мы вовсе не считали тебя убийцей… — на последнем слове Семен поперхнулся и закашлялся.
Женщина зарыдала навзрыд, уткнувшись лицом в собственные колени. Я смотрел на ее содрогающуюся спину и чувствовал в горле противный холодный ком.
— Мария Глебовна, мы и в самом деле даже мысли не допускали о том, что вы напрямую причастны к этой истории. Но информация о ваших пациентках каким-то образом попадала к маньяку. Вот мы и решили проследить. Поймите, семь женщин погибло: мы обязаны проверить все версии, — попытался я ее успокоить.