Ананасная вода для прекрасной дамы
Шрифт:
Другой отрывок был о том, что язык кяфирских СМИ мусульманину следует понимать наоборот — например, слова „инвесторы обеспокоены“ означают, что шакалы из хедж-фондов чувствуют запах крови и радостно скулят в ожидании наживы.
Аль-Эфесби сказал, что ему осталось соединить эти разрозненные отрывки в одну суру, а затем перевести их в простую и понятную кяфирам речь, и тогда будет готова вершина нового треугольника смерти.
Темы для двух других вершин возмездия были намечены мелкими знаками в углу холста: зловонные подстилки барыг с Уолл-Стрита (так Аль-Эфесби называл международные рейтинговые
На другом холсте я увидел сделанный яркими красками набросок — большой красный серп и молот с подписью:
Peoples of Europe, rise up!
GOLDMAN SACHS
Я вспомнил, что уже видел такое имя в одной из сур возмездия, только в тот раз Аль-Эфесби начертал его иначе — „GOLDMAN SUCKS“. Это была хула и поношение, которое он возводил на американского шайтана.
Аль-Эфесби пояснил, что хочет вырастить это изображение из живых цветов на одной из заброшенных опиумных плантаций — стометровый серп и молот будет из маков, а насчет слов он пока не решил. Этим он собирался устрашить даже те кяфирские дроны, которые летают на высотах более двадцати километров.
В тот миг он был полон светлых замыслов и воли. Однако судьба распорядилась иначе — ночью что-то произошло. На следующее утро он сухо сообщил, что должен уехать на неизвестный срок. Он выглядел постаревшим на десять лет, и мне показалось, что впервые в жизни я увидел в его глазах слезы».
Вернувшись в Россию, Скотенков поселился в деревне Улемы, так как городской квартиры у него не было. Небольшой военной пенсии хватило на то, чтобы кое-как обустроить приусадебное хозяйство — но в целом это больше походило на ссылку.
На сохранившейся фотографии тех лет мы видим мужчину в ватнике и армейских кирзовых сапогах старого образца, с суровым морщинистым лицом. Чем-то он напоминает Василия Шукшина в фильме «Калина Красная» — или, может быть, Тосиро Мифуне в фильме «Красная Борода».
Сельская жизнь в глубинке давалась ему непросто. О его настроениях свидетельствует, например, одно из перехваченных контрразведкой писем в Афганистан, где он жалуется былым соратникам, что завел свинью, а та сдохла от тоски.
Ходили слухи, будто Скотенкова жестоко преследовала федеральная полиция — вроде бы даже его бросили в тюрьму и подвергли физической обработке. Это на самом деле преувеличение — речь идет об обычных неустройствах русского быта. Скотенкова действительно один раз задержали подвыпившие орловские полицейские («за перебранку с властями», как было сказано в протоколе), но они его не били.
Его били прибывшие в Орел на состязания по вольной борьбе вайнахские юноши, которым он сделал замечание, пока сидел на улице возле полицейского участка. Вина полицейских только в том, что они временно приковали Скотенкова наручниками к перилам, когда ушли выпивать, и ему было трудно защищаться. Скотенков пытался усовестить разошедшуюся молодежь чтением Корана и хадисов, но те не
Неправда также, что в результате этого случая Скотенков ослеп — он просто стал хуже видеть левым глазом после того, как ему в голову попала брошенная одним из спортсменов бутылка.
На свою беду, Скотенков, вместо того чтобы воспользоваться связями в ФСБ, решил искать правды по линии гражданского общества (после того как его отозвали из Афганистана, он демонстративно порвал с органами). В результате к нему в деревню на четырех джипах приехали налоговый и пожарный департаменты в сопровождении полиции и координационного комитета по кавказской культуре, и после тяжелого разговора с властями он на несколько дней слег. А потом к тому же выяснилось, что его дом стоит в водоохранной зоне…
Не будем утомлять читателя подробностями этой неприятной истории. У нее, слава Богу, хороший конец — все виновные сотрудники правоохранительных органов получили дисциплинарные взыскания.
В тюрьму Скотенкова тоже никто не сажал. Просто во время конфликта с властями он был порой несдержан на язык и в результате получил условный срок за разжигание вражды и ненависти к социальной группе «ебучие пидарасы». Что поделаешь, если отечественные филологи полнее всего раскрывают себя именно в качестве уголовных экспертов.
Между тем, международная слава Скотенкова росла день ото дня. В изданиях, посвященных проблемам боевой авиации, его называли «наземным асом» и сравнивали то с Гансом-Ульрихом Руделем, то с Буби Хартманном, для чего были все основания: Скотенков лично уничтожил 471 «Freedom Liberator» и больше 5000 виртуальных американцев.
Многие западные журналисты пытались встретиться с легендарным Аль-Эфесби, но им неизменно отказывали. Его адрес сохранялся в тайне. Ходили слухи, что Скотенков живет под домашним арестом, но дело, возможно, было в том, что дорога, соединявшая город Орел с Улемами, становилась проходима только в сухую погоду.
Развязка наступила внезапно. Скотенкову в деревне установили наконец интернет (после того как его дом снесли, он жил в сарае, который утеплил рубероидом), и несколько дней он радовался как ребенок, рассылая письма давно забытым знакомым. А потом он пропал.
Ходили разные слухи.
Кто-то говорил, что его ликвидировало ФСБ, потому что он слишком много знал — но это неправдоподобно. В России и так все всё знают, и что с того?
Другие предполагали самоубийство — мол, утопился в реке, а тело снесло по течению. Это технически возможно, хотя кажется маловероятным — люди вроде Скотенкова не уходят из жизни так трусливо.
А третьи говорили, что Аль-Эфесби вдруг почувствовал в себе на миг прежнюю силу, глянул зорко на монитор, да и послал в Google такой окончательный запрос, что его сразу идентифицировали и ЦРУ, и Моссад, и еще десяток главных мировых разведок. И-де отправили они под покровом ночи отряд морских котиков на невидимом воздушном судне, скрутили Аль-Эфесби и бросили в самую темную и глубокую из тюрем ЦРУ, где томятся главные недруги Америки…
Кто его знает, как оно было.
Цветет по весне сирень, дрожит под ветром вырезанный из жести памятный знак — и синеет над нашими головами высокое мирное небо.