Анархист
Шрифт:
До крыльца УВД далеко, метров восемьсот, ближе не подъедешь. Здание огорожено, на выезде шлагбаум под камерами, будка со старых времен, сейчас в ней никого не наблюдалось. Полицейские проходили через калитку. При желании попасть в здание УВД не составило бы труда, но Махно преследовал другую цель.
К крыльцу подъехал белый форд с синей полосой. Из дверей здания вышел человек в форме. Махно поднес бинокль к глазам.
– Ну здравствуй, сука! Ради тебя...
У Махно потемнело в глазах, он провалился во времени...
Махно
Потом мордатый отвел в КПЗ.
– Отдыхай пока, раз в молчанку решил играть.
Толкнул в камеру и добавил:
– Недолго осталось, сейчас начальство приедет, запоешь.
Примерно через полчаса в вонючую камеру два на полтора метра втолкнули еще одного задержанного — худого длинноносого мужика. Судорожными движениями мужик напоминал состарившегося, разболтанного в сочленениях Буратино.
– За что задержали, волки позорные!
– брызгал слюнями Буратино, упираясь в решетку. Пинок в зад сломал сопротивление, Буратино упал на скамью рядом с Вадимом.
– Вот падлы мусорские! Иду с работы, докапались, документы им покажи, чего я возле тачки отираюсь. Я чего уже поссать не могу, если приспичило? Правда, брат?
Буратино повернулся, в тусклом свете дежурного освещения Вадим отметил угри на лбу, светлые, почти белые глаза, в которых зрачки сужены до точки. «Наркоман», понял Вадим.
– Меня Борькой зовут, - представился Буратино.
– Люди еще Карбюратором кличут. Может слышал?
Махно лишь вздохнул.
– А ты чего в мусорской одежде?
– не унимался Борька-Карбюратор.
– Ты не из них случаем? Может тебя свои и заластали?
У Махно раздулись ноздри. Борька в открытую ломал комедию, расчет у оперов был скорее всего на неопытность задержанного. Вадим раньше не имел дел подобного рода, зато у него была хорошая память. Помнил разговоры приблатненных сослуживцев про стукачей-наседок.
– Или с тебя шмотки сняли на экспертизу? Тогда ты серьезно попал. Тебя зовут-то как, из братвы?
Не дождавшись ответа, Борька продолжал:
– Зря ты это тряпье нацепил — люди не поймут. Но ты, это, можешь на меня сослаться, скажешь с Карбюратором чалился. Тебя самого за что приняли?
Махно не разжимая рта смотрел через решетку двери. В соседних камерах никого, это успел заметить,
– Я с тобой говорю, братишка!
– в ухо Вадиму залетели визги вперемешку со слюнями.
– Или тебе в падлу со мной побалакать?
Вместо ответа Махно воткнул локоть в хилую наркоманскую грудь. Карбюратор выпучил глаза, но ни вздохнуть, ни хрипнуть не успел, как его лоб встретился с коленом «братишки».
Больше Борька-Карбюратор вопросов не задавал, лежал в блаженной отключке на грязном полу, только пыль шевелилась под носом.
Лязкнула дверь, в КПЗ вошли двое — мордастый опер, который стриг ногти, и коротышка с кобурой на поясе. Впрочем, такого же как Махно роста, но тщедушного телосложения, на вид пацан лет четырнадцати, а не опер.
– Что с ним?
– мордастый кивнул на Бориса.
Махно пожал плечами.
– Этот?
– сверкнул глазками коротышка.
– Сюда иди! Сейчас ты у нас заговоришь, качок сраный!
Пока мордатый открывал замок, Вадим поднялся, переступил через стукача-наркоман подошел к двери.
– Руки!
– у мелкого в руках блестели наручники.
Поддерживая скованными спереди руками брюки, Махно шел по коридору за мордатым опером, затылком чувствовал злобный взгляд коротышки. Перед дверью с табличкой «Начальник отдела» услышал шипение:
– Ну, сука, сейчас за все ответишь!
В кабинете за столом сидел полковник. Даже сидя он выглядел громадным. Крупную голову обрамлял венчик поседевших волос, вместо шеи второй подбородок, лицо мясистое в прожилках, кожа как у хряка. Глаза красные, сверху брежневские брови, снизу мешки как у Примакова. Бас как у Лебедя:
– Я начальник УВД полковник Соколов.
Махно не смог сдержать движение губ.
– Улыбаешься!
– заревел полковник, поднимаясь. За спиной с грохотом валится стул. Сдвинув стол животом, полковник прошел к задержанному.
– Ты кто такой, наглец! Молчать вздумал?
– Полковник навис как девятый вал. На полторы головы выше, в два раза шире, от него пахло звериной злобой.
– Хоть язык проглоти, тебе уже лоб зеленкой пора мазать!
Толстый палец полковника ударил Вадиму между глаз. От неожиданности пошатнулся, носовые пазухи наполнились кровью, зато прояснились мозги и полыхнула ярость.
– Ты еще глазами посверкай, недоносок! Отвечай, как тебя зовут! Кто твои подельники?
Полковник гремел, пучил глаза, топал и замахивался. Опер-коротышка скалился и шевелил ноздрями. Махно стало легче. Чем больше бесновались менты, тем он становился спокойнее. Значит, задержали только его, про друзей ничего не известно.
Внезапно полковник перестал кричать, тяжело дыша, приказал:
– Сними с него наручники, Мокшанцев.
Когда коротышка в изумлении выполнил приказание, добавил: