Анархия. Начало

Хасс Дж. Э.

— Да.

— Какого хрена, чувак?

— Я без понятия, мужик, он промахнулся или еще что-то.

— Промахнулся? Каким нахрен образом он мог промахнуться? Если он был в кабинете, как мы и планировали, значит, этот ублюдок был менее чем в шести метрах. Не может быть, чтобы Аттикус, блядь, промахнулся. И чертов Синий Боров только что дал интервью Третьему Каналу, Волки с Уолл-стрит. И по мне, так он выглядел охренеть каким живым. Томас будет здесь через полчаса, и он потребует ответы.

—

Я только добрался до дома, Кейс. У меня нет ответов. Я все еще пытаюсь это выяснить. Я проследил, как Аттикус вошел в «Синий Замок» прошлой ночью. Он был полностью готов. Он должен был нажать на этот гребаный курок.

— Ты спрашивал об этом Молли?

— Какого хрена мне спрашивать об этом Молли? Мы ведь договорились, что не будем втягивать ее во все это.

— Ситуация изменилась, Линкольн.

— Я не собираюсь ее спрашивать. Она — ведущий детектив по этому делу, и она и так уже знает слишком много.

— Не могу с тобой согласиться, — говорит Кейс. — Не думаю, что она имеет достаточное представление.

— Не надо пугать меня, Кейс.

— Пугать? Держи себя в руках, придурок. Это конечная цель, и ты только что облажался. Старик все еще жив. Ты должен притащить свой зад сюда и объяснить Томасу, как такая херня могла случиться. Томасу. Потому что я не собираюсь брать на себя весь удар от вспышки гнева Томаса, когда он узнает о том, что Синий Боров по-прежнему в игре.

Я слышу три гудка, оповещающих о том, что вызов завершен.

— Блядь! — выкрикиваю я.

— Думаю, тебе понадобится оружие, Линкольн.

— Что? — Я поворачиваюсь к Шейле, которая по-прежнему стоит в центре комнаты. — У меня есть мой пистолет, Шейла.

Но ее светящееся тело качает головой.

— Что-то помощнее.

— Ты что-то знаешь?

— Аттикуса Монтгомери поместили в Психиатрическую Больницу Кафедрал Сити этим утром. Ему назначили стационарное лечение за покушение на убийство.

— Так значит он действительно облажался? — рычу я.

— Возможно. Я получаю смешанные сигналы с камер видеонаблюдения из психиатрической больницы. А камеры в отдельной палате имеют закрытую систему. Я не смогу получить прямого доступа к нему, пока он не окажется в зоне досягаемости внешнего видеонаблюдения.

— Черт. — Я смотрю на нее какое-то время, проигрывая информацию в своей голове. — Как ты думаешь, что произошло?

— Я не знаю. Если бы у меня был доступ к верхнему этажу «Корпорации Блю», я бы знала. Но у меня его нет, поэтому мы остаемся в неведении до тех пор, пока не найдем возможность каким-то образом получить информацию.

— Блядь. Что же, я должен ехать в город и поговорить с Томасом. Он не обрадуется. Наш крайний срок для пресс-конференции — пятница. Я возьму байк, чтобы не попасть в пробку. Держи меня в курсе.

Не дожидаясь ответа, я запрыгиваю на байк — отремонтированный, за что спасибо армии маленьких ботов под предводительством

Шейлы — и завожу двигатель. Он рычит, и я направляюсь в тоннель, ворота поднимаются как раз вовремя, чтобы я мог проскочить, не останавливаясь.

Взять байк было правильным решением, потому что полчаса спустя, когда я добираюсь до города, уже наступает время обеденного часа-пик, и мне приходится перемещаться туда-сюда между машинами всю дорогу до Района Торговцев. Я паркую байк возле Бара на М-стрит, и дверь открывается, когда я нахожусь еще в десяти шагах от нее.

— Привет, Линкольн.

Я киваю привратнику, но мой взгляд направлен на Томаса и Кейса, которые сидят за баром и пьют. Они одновременно поворачиваются, когда слышат мой голос, затем Томас отворачивается, а Кейс говорит:

— Наконец-то.

Я сажусь по другую сторону от Кейса, но не потому, что боюсь Томаса или что-то в этом духе. Просто сейчас я не чувствую, что готов к близкому контакту с ним.

— Ты хочешь объяснить этот грандиозный проеб, Линкольн? — Слова Томаса звучат, как низкий рык.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Аттикус не довел дело до конца.

— Почему? — злится Томас. — Почему, черт возьми, это не сработало?

— Я не знаю, придурок. Я за него не отвечаю.

Кейс закатывает глаза.

— Линкольн, притормози, ладно? Просто подумай, мужик. Что произошло прошлой ночью?

— Я проследил, как он зашел в здание.

— Мы знаем, что он был в здании, Линкольн. — Томас говорит слишком спокойным голосом, что звучит непривычно. — Чего мы не знаем, так это почему он сейчас в гребаной Психиатрической Больнице Кафедрал Сити под психиатрическим наблюдением по приказу судьи. Каким, блядь, образом мы теперь сможем завершить эту работу, если он под замком?

— Нам стоит ожидать худшего, — говорит Кейс. — Предположим, что старик вышел на нас.

— Шейла там. Она может получить информацию из системы, подключенной к интернету. Но внутренние камеры имеют закрытую систему. К ним у нее нет доступа.

— Значит, нам остается только ждать, — говорит Кейс. — Нам просто нужно сидеть тихо и проявить терпение, пока она не обнаружит что-то полезное.

Томас поднимается, проглатывает свой виски, затем ударяет стаканом по барной стойке так сильно, что он разбивается.

— Значит весь план, который мы разрабатывали пятнадцать гребаных лет, зависит от этого жалкого сукиного сына в психушке?

Мы не отвечаем ему, но он и не ждет. Просто хватает свое пальто и уходит, хлопая дверью, потому что привратник исчез.

Кейс глубоко вздыхает.

— Он взбешен.

— Ага. — Я ловлю виски, который Мак толкнул мне по барной стойке, и делаю один глоток. — Но мы застряли, пока кто-либо не сделает шаг.

— Это шаг назад, чувак.

— Это не шаг назад, Кейс. Господи, вы двое такие слабаки. У нас есть все это. Есть Шейла, есть я и есть Молли.