Анасейма
Шрифт:
На пляже Марина остановилась, коснувшись пальцами ног кромки прибоя.
– Нельзя, чтоб родители нашли утром мокрые купальники.
– И что предлагаешь? Снять что ли?
Илья предложил это в шутку, но Марина не засмеялась. Свет луны вычертил её серьёзное лицо.
– Ну да. Отвернёшься, я разденусь и зайду в воду, потом ты. Я закрою глаза.
Илья колебался. Не мог понять, что именно его коробит в этой ситуации, вроде ничего постыдного, но что-то волновало, не давало согласиться на
Марина откинула волосы назад.
– Я постоянно так делаю, иначе папа узнает, что я ночью хожу на пляж.
– Ладно, – решился Илья. – Ты первая.
Он отвернулся и выждал несколько минут, пока Марина не зашла в воду и не разрешила ему раздеться. Оставив одежду на берегу, прикрыл ладонями пах и забежал в море. Кожа тут же покрылась мурашками, а ягодицам стало непривычно холодно.
В темноте он не разглядел Марину и едва не врезался в неё. Коснувшись голой кожи, отпрыгнул, как ошпаренный, а она засмеялась.
– Чуть не утопил!
– Тебя утопишь.
Марина отплыла в сторону и оглянулась.
– Это такая свобода. Словно я с морем одно целое.
Илья не мог сказать, что испытывает такое уж наслаждение, мешал проснувшийся стыд. Пару лет назад его бы не смутила голая девчонка, плавающая в темноте, но недавно он стал присматриваться к одноклассницам как-то по-новому, не с дружеской симпатией. Ещё больше его напрягала собственная нагота. Не свободу он ощущал, а беззащитность и смущение.
Марину же ничего не тревожило. Она плавала где-то рядом, в темноте слышались всплески воды и размеренное дыхание. Илья раскинул руки в сторону и поплыл брассом. Это действительно было непривычно и странно, но больше не из-за полностью обнажённого тела, а из-за самого купания в ночном море. Была в этом какая-то магия.
Илья почти забыл, что боится темноты: сейчас она казалась дружелюбной и таинственной, но не жуткой. Он даже посмеялся над собственным страхом.
– А я ведь темноты боялся, – легко признался он.
Марина проплыла в нескольких метрах за его спиной, исчезла под водой на несколько секунд и вынырнула напротив. Луна высветила её блестящие глаза.
– А я моря боялась.
Илья решил, что ему послышалось.
– Анасейма моря боялась? Ни за что не поверю!
– Однажды я чуть не утонула. Один страх у меня всё-таки есть: лишиться моря. А чего ты ещё боишься?
Илья задумался, не хотелось выглядеть перед Мариной совсем уж трусом, но почему-то так хотелось признаться именно ей.
– Я роботов боюсь и воскресших мёртвых животных, – выдохнул он и застыл, ожидая реакции.
Марина снова сделала круг, будто акула около добычи. Остановилась, едва не касаясь руками его голой спины.
– Почему роботов?
– Они не поддаются мольбе, – взвешенно ответил Илья.
– А почему мёртвых животных?
– Это из-за книги Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». Они были любимцами, а стали монстрами. И теперь их нужно убить. А как убивать того, кого любил?
Марина вздрогнула:
– Брр, не читала. Гадость какая-то.
Она отплыла в сторону, снова оставив Илью в растерянных ощущениях. Он тоже поплыл, только вдоль берега, углубляться в море не рискнул. Уже почти начал получать удовольствие, когда услышал голос Татьяны.
– Выходите. Илья, твоя мама едет домой и сильно удивится, если не обнаружит тебя в кровати.
Илья вышел из воды по пояс и растерянно замер, не зная, как выбраться на сушу. Марина подплыла сзади, но из воды торчала только её голова.
– Мама, там наша одежда на берегу.
– Вы голышом купаетесь?
Илья залился румянцем, вот теперь ему было по-настоящему стыдно.
– Я отвернусь, – произнесла Татьяна.
Илья выбрался первым. Поспешно натянул шорты и футболку прямо на мокрое тело и тоже развернулся спиной к морю. Прислушался к плеску воды, затем шороху надеваемых вещей.
– Я всё.
Татьяна подошла к ним и молча взяла за руки. До самого дома не произнесла ни слова, будто и не осуждала их ночную прогулку.
У калитки Марина приостановилась.
– Мам, я не первый раз ночью на море бегала. Ничего страшного.
– Я знаю, хотя папе лучше не знать. – Татьяна перевела взгляд с дочери на молчаливого Илью. – Но его мама бы не разрешила. Не стоило брать на себя ответственность за чужую жизнь. Могло случиться что угодно. А ты всё-таки ребёнок.
Марина чувствовала, что мама что-то не договаривает, было в её интонации что-то необычное, похожее на смущение.
Илья убежал в «скворечник», не пожелав спокойной ночи, а Марина побрела за мамой в свою спальню. Уложив её в кровать Татьяна села на край и погладила по голове.
– Русалочка моя, завтра ты не пойдёшь к морю. Это твоё наказание, – слова прозвучали ласково и никак не вязались со смыслом.
Марина едва не подпрыгнула, Мама никогда её не наказывала.
– Мама, за что?
– Когда подрастёшь, поймёшь почему я тебя наказала. А сейчас просто запомни, что так делать нельзя.
Утром Илья узнал, что Марину наказали, но никому не мог признаться, что знает причину. Его не коснулось недовольство Татьяны, Марина пострадала за них обоих. Илья из солидарности тоже не пошёл к морю, остался во дворе. Марина мучилась, будто религиозный фанатик, отлучённый от божества на всю оставшуюся жизнь. Сидела на качелях насупленная, закрывшись от всех шляпой, и что-то бурчала.