Анастасия, боярыня Воеводина
Шрифт:
Даша, краснея и стыдясь разделась до рубашки.
— И рубашонку снимай, все равно, новое оденешь, не Волконских же обноски одевать!
Дарья, стесняясь разделась до гола. Марфа покрутила ее, пощупала. Бурунула:
— Ничего, откормим! Аглая, проверьте, пожалуйста. А ты, Дарья, ложись на лавку!
— Сечь будете? — испугалась Даша, — я тот платок не трогала, мне боярин сам дал!
— Дал, дал, знаю. Ложись животом вверх и ноги разведи по шире. И не бойся, Аглая ведунья опытная, вреда не сделает. Даша легла. Ее била дрожь. Аглая подошла к миске, стоящей на низком столике, вымыла руки, вытерла полотенцем, присела у скамьи, на которой лежала
— Не бойся, девонька, больно не сделаю! Лежи тихо, не дергайся!
Старуха осторожно ввела палец в женское естество. Даша замерла от страха.
— Невинна! — произнесла старуха, и все заулыбались. Молодая боярыня поднялась и слила старухе на руки.
— Одевайся, девонька, — ласково сказала Марфа, — вижу, ты кроткая и послушная. Будешь меня уважать, и жизнь у тебя будет легкая и приятная. А сейчас ты к Волконским не вернешься. Поедешь с Аннушкой и Настасьей, погостишь у них. Что бы никто не навредил. Поняла?
— Нет!
— Вот чистая ты душа. Платок тебе дали?
— Да!
— А кто тебе дал, помнишь?
— Боярин молодой, добрый. Красивый.
— Понравился?
— Да, понравился.
— И ты ему. Сделаешь его счастливым, деток родишь, и сама счастливой будешь! Подожди, ты что, не узнала, кто тебе платок знаковый отдал?
— Нет, я никого во дворце не знаю!
— Вот оказия. Царя не узнала! Я-то думаю, почему трясется, как лист на ветру! Другая бы уже от счастья прыгала. Настя, позови Мишу. И Филарета! Скажи, все в порядке с девушкой. Сейчас и обручим. Поедет к вам уже невестой!
Княжна Волконская вся в предчувствиях, никак не могла заснуть. Матушка предложила почитать святое писание на ночь. Но читала невнятно, быстро устала, пересохло горло.
— Дашку пришли, матушка, она хорошо читает! Княгиня кликнула сенную девушку, послала за Дарьей. Девка вернулась с ошеломляющей новостью. Дарью куда-то увели! Пошли разбираться. Княжна от любопытства пошла за матерью. Девы сидели притихшие.
— Что стряслось, кто Стрешневу увел?
— Боярыня важная приходила, приказала Дашке платок показать, платок не ее, богатый, золотом шитый. Посмотрела и увела.
— Я так понимаю, Дашка платок тот украла, вот ее и увели разбираться, — предположила самая старшая, Полина, почти старая дева, и от этого очень злая.
— Да как она украсть могла, когда она все время при тебе, Маша была, никуда не отлучалась!
— Отлучалась. Я ее послала духи раздобыть, розу Дамасскую, говорили, что царь их запах любит. Хотела надушиться, что бы к себе привлечь! Она быстро обернулась, почти целый флакон принесла. Небось, в чью-то комнату залезла, украла, и там же платок прихватила! Стерва!
— Ой, как не вовремя! На тебя, Маша, государь внимание обратил, дольше всех около тебя стоял, а тут такая оказия! Все сорваться из-за одной негодяйки может. Подумают, раз прислуга воровка, то и все семейство на руку нечисто! Пойду, проясню, что случилось! И князя пошлю.
Нехорошее предчувствие охватило княжну. Неужели государь из-за Дашки стоял? ее высматривал? и опять же платок этот! Нет, быть того не может! Завтра ее выберут!
Даша, как стояла, косу заплетая, так и села. Царь?! Царь ей платок, тот самый, что невесте вручают, отдал? Она только и смогла выговорить: — Ой, мамочки!
В эту минуту в комнату вошли трое — тот самый молодой князь, что их во второй день рассматривал, Патриарх, и тот молодой боярин, что ей платок дал! Все встали и поклонились. Даша, так и осталась сидеть с открытым ртом.
— Что же ты, государь,
Дарья сидела ни жива, ни мертва. Михаил шагнул к ней, сел рядом, грустно улыбнулся и спросил:
— Я тебе совсем не нравлюсь? Не как царь, как человек?
— Как человек ты мне сразу понравился — расхрабрившись выпалила Даша — я сегодня весь вечер тебя вспоминала! Только я думала, что ты, простите, вы, простой боярин!
— Я же обходил невест! Ах, да, ты же опустив голову стояла! Почему?
— Княжна велела. Говорит, лицо зареванное, отпугнешь царя!
— Тяжело у нее жить было?
— Тяжеловато! Да деваться некуда. Батюшкина вотчина-то сгорела, поляки сожгли, людей всего трое мужиков да две бабы остались. Сам землю пахал. Братик с ним был, а меня как пристроил к Волконским, так и оставил. Говорил, так у тебя хоть какой шанс есть, а со мной вообще ничего.
— Тяжелая у тебя жизнь была. За меня выйдешь? Решайся. Дай себе шанс на счастье. И мне тоже. Люба ты мне, Даша!
Дарья потупилась и тихо сказала: — Да!
Глава 17
Дарью перевезли в палаты князей Муромских. Мишин терем еще не был отделан внутри. Нужно было дать ему выстояться, а дереву высохнуть. Тем более, при таком количестве народу проще затеряться. Никто и не обратит внимание на незнакомую девушку. Сочтут чей-нибудь невестой. Анна сразу взяла девушку под опеку. Рассказала ей, как познакомилась с двумя Михаилами, как выбрала своего Мишу, несмотря на то, что второй был царем. И она это знала. О чародействе и инициации промолчала. Но не забыла упомянуть, что Михаил очень хороший человек, которому не слишком везло в жизни. Посвятила в подлинную историю первой невесты, и о роли Насти и ее семьи в ее разоблачении. О причине смерти первой жены. Успокоила, что Марфа не злодейка, никого не травила. Первая, Хлопова, сама виновата в болезни, не послушала совета, погубила печень, и дала повод, не поднимая лишнего шума ее убрать. Так что после их беседы Даша уже не так боялась будущего брака.
За отцом и братом невесты был послан сам Шереметьев. Оказалось, что есть еще три сестры, Старшая, Ирина была замужем за мелкопоместным дворянином, Чеботаревым, и у нее воспитывалась вторая сестра, Феодосья. Ее за красоту и кроткий нрав взял замуж сосед, дворянин средней руки, Матюшкин. Вопреки воле своей матери. До этого времени не подозревавший, что вытянул счастливый билет. Мария, на год младше Дарьи была отдана отцом на послушание в Воротынский монастырь под Калугой. Волконские не взяли сразу двух сирот. Выбрали более кроткую нравом Дарью. Девочку приняли без вклада. По указанию бывшего патриарха Гермогена, который, из-за большого количества вдов и сироток на Руси после смуты, посоветовал монастырям принимать всех желающих женщин, для этого часть мужских, изрядно опустевших монастырей даже переделали в женские. Девочка была даже красивее сестры, и совсем не прельщалась участью монахини. Кроме того, была у нее тайная любовь. Увидела она как-то потомка основателя монастыря, сына князя Воротынского, Алексея, отрока, старше ее на год, влюбилась без памяти, и без надежды. Все семейство сразу в Москву перевезти не удалось, привезли пока только отца, брата и забрали из монастыря 15-летнюю Марию. Остальных было приказано доставить к свадьбе.