Анастасия, боярыня Воеводина
Шрифт:
— И где ты ей одаренного найдешь? Они все реже и реже нарождаются. Может, из восточных принцев кого-то?
— Да он тут замерзнет. А насчет одаренных, ты зря. Вот я даже за нашим столом чувствую, есть одаренный. Сильный. Только не обученный. Надо Мише сказать, пусть проверит, кто.
— Аня, вы когда вернетесь в Москву? Меня здоровье отца беспокоит. Сдает старик!
— Так лет-то ему сколько? Больше 70-ти. Для своих лет он хорошо выглядит.
— Но ты все равно, как приедете, загляни, проверь! Беспокоюсь я. И за мать тоже. Она переживает, Дарья снова беременна, но, говорят, опять девочка. Надо бы еще парня, для упрочения престола.
— Зря она меня не слушает, беременеет почти без перерыва. Износит свой организм, дальше дети слабее пойдут. Не все женщины, как моя свекровь, которая от родов только здоровела. Я вот, на последнего ребенка решилась. Как раз девочку хочу.
— Так у вас уже три парня, можно и дочку.
— Да уж, если еще один мужик, взвою. С этими с трудом справляюсь.
— Михаил учителя нашел, так
— Какого? И со мной не посоветовался!
— Потом расскажет. Молодой, Джон привез из Европы. Вон сидит, рядом с Микки.
— В иностранной одежде?
— Да.
— Совсем мальчишка. Чему такой научит! Тем более, таких здоровых лбов. В деда, Юрия пошли. Богатырем был, я его плохо помню. Только то, что он меня высоко поднимал, а я ревела со страху, больно высоко!
— Языками он владеет, Михаил сказал, хорошо. И происхождения не подлого. Дворянин. В сложную ситуацию попал, так что держаться за место будет. Потом Михаил тебе больше расскажет, он же с ним больше беседовал, на аглицком. А я кафтаны твоего деда помню. В них нас вдвоем с Михаилом засунуть можно было! Теперь уже нет, Мишку еще вдвоем можно, а вот со мной уже нет. Как у него здоровье, Марфа все беспокоится, что растолстеть не может из-за хвори легочной!
— Да когда ему мне рассказать что-то при таком количестве гостей!
— А ночью?
— Ночью сейчас отдельно спим, прости за подробности. Вот месяца через два, тогда можно будет, а пока — ни-ни! А с легкими у него пока все в порядке. Каждый месяц проверяю. Только рубцы от старых болячек, но пока дышать не мешают. Но все равно, боюсь. Вылечить-то вылечу, но легкие новые не сделаю, вот и опасаюсь. А сухощавый он в отца. Князь Константин тоже никак дородства нарастить не мог. Теперь уже не нарастит, совсем стар стал. Но голова ясная. Сыновья до сих пор слушаются. Все, кроме Миши и Симеона-Сергея в мать пошли. Дородные и осанистые. А эти двое всю жизнь худоба худобой. Говорят, Яков, предпоследний, таким же был, жаль, убили молодым.
Задушевную беседу прервал князь Михаил.
— Миша — почти шепотом спросил он — извини, всем гостям с Анной косточки перемыли? Позволь спросить. Что за мужик сразу за мной сидит? Я его не помню. Неудобно, соседом называет, Насте комплименты отпускает, говорит, какой-то спор у нас земельный имеется!
— Здрасьте! Это князь Прозоровский, твой сосед с юга. У него деревня Бучалки, его вотчина. Анна вот его знает. А его сынок твоей Насте сегодня компанию составил, визжал от страха, пока она волка вязала. Как сказала Анна там все глухо, может больше к Насте не подходить. Да и не одаренный он. А что за спор, сами разберетесь, мне никто не жаловался. Я вот что хочу тебя спросить. Матерого волка ты для притравки сохраняешь?
— Думал, да уж больно злобен. Притравлять-то надо молодых, жалко. Испортить можно. Испугать. Лучше на Настином прибылом. Завтра, если без происшествий, закончим пораньше, и устрою потеху. Вначале меделянов пущу, потом борзых. Тем дам порезвиться, пусть придушат. Злее что бы стали! Кто не сдюжит, оставлю только для лис и зайцев. Такие обычно деликатно берут, волчатники разорвать могут. От зайца ничего не останется, а лисе мех попортят. А потом, денька через два, меделянов на матерого уже спущу. Пусть прикончат.
— Жестоко.
— Зато умрет не задушенный петлей, а как воин, в драке. Я думал, вначале на шкуру пустить, матерый, шуба богатая, но еще линючий. Рановато для зимней шкуры. Ничего, другого найдем!
— Тогда пора заканчивать, вроде все наелись, уже разговоры пошли. Завтра вставать рано.
— Ты прав, дай им еще минут пять посплетничать, и прикажи расходиться.
Пир подходил к концу. Для Фреда, он почти не отличался от парадного обеда у владетельных лиц Европы, может, только был обильнее. Он наелся уже перед третьей переменой. Уже после основного блюда, которым был кабан. Причем, к столу подали не того секача, которого добыл сам царь, а молодого подсвинка. Старый секач был жесток, груб, и мясо воняло хряком. Подсвинок, молодой, не достигший зрелости кабаненок, зажаренный на вертеле над ямой с углем, был сочен, мягок и истекал жиром, нагулянным к осени. Как заметил Фред, русские охотились в основном не ради охоты, как забавы, а с пользой. Истребив волчью стаю, обезопасили скот у крестьян на всей территории стаи, а стадо кабанов портило огороды, озимые посевы и подкапывало корни у старых дубов, которые ценились, как древесина и строительный материал. На пиру вначале подавали всякие заедки, что бы раздразнить аппетит. Соления, в том числе и грибные, копченое мясо, соленая рыба, икра, все это поглощалось с белым хлебом. Потом шла холодная отварная и запеченная рыба, холодное мясо. Потом рыба горячая, вареная и жареная, Все это сопровождалось, в отличие от Европы, разными кашами и тушеными овощами, чаще всего морковью, и репой с луком. В этот раз подавали и тыкву. Фреду лично очень понравилась гречневая каша с луком и грибами рыжиками. Потом шло жаркое — тот самый подсвинок, а за ним — разнообразная домашняя птица. Куры, гуси, утки с разнообразными подливками, с брусникой, печеными яблоками, тушеной кислой капустой. Потом шла очередь пирогов, вначале с несладкими начинками, с капустой, зеленым луком и яйцами, грибами, рублеными начинками из говядины, зайчатины, печени, мозгов, всего не перечислить. Потом переходили к ягодным начинкам, а потом уже к сладостям. Запивалось все это в основном
Микки объяснил, что многие семьи впервые на царском пиру, и вилки видят впервые. Хорошо, хоть руками не едят! А посуды не хватает потому, что раньше князь такие пиры не давал, обычно он приглашал двух-трех знакомых, и все. Но в этот раз решил собрать всех дворян, чьи усадьбы были на его землях. Фред опять не понял
— Вечером, все вечером! — пообещал Микки.
До пирогов добрались самые стойкие. Микки пояснил, что их подают напоследок, если кто-то оставался все еще голодным. Это было в минус хозяину. Для этого и служили пироги. Но они не пропадут, их специально сохранят опытные поварихи и завтра на завтрак они будут как свежие! До сладостей дело доходило чаще всего у молодежи, которые специально ели мало, что бы оставить место для лакомств. И что Джона ждет приятный сюрприз. Князь и княгиня наверняка закажут ему еще одну партию оловянной посуды и приборов, что бы в следующий раз их хватило всем. Серебро вряд ли, что бы не вводить гостей в искушение, а вот олово — за милую душу. И что на этом пиру была пропущена одна перемена — не подавали ни супы, ни ушное, так как пир считался ужином. Но пусть Фред не переживает, каждый день так не едят. Обычно это немного заедок, потом суп, или другое жидкое блюдо, потом рыба, или мясо, каша и сладкое. Иногда жаркое заменялось пирогами. А в пост стол и того скуднее. Так что не растолстеет. Спиртное у князя вообще не подают, только если гость особый. Князь сам не пьет, и других не поощряет. Даже сегодня вино ему наливали из особого кувшина, разбавленное брусничной водой, что бы цвет сохраняло. Чародей он, ему для дара пить вредно. И Михаил знает и не настаивает. Фред только хотел спросить, что такое «чародей», как царь встал, поблагодарил хозяев, и приказал расходиться. Завтра охота с птицей, так что надо вставать рано, пора на покой.
Глава 24
Все стали подниматься из-за стола. Из-за чревоугодия некоторых, весьма дородных, пришлось поднимать с лавок. Князи подал жене руку, помог подняться. Из-за длинных одежд срок беременности было не определить. Кивнул кому-то, к княгине подскочили два молодых мордоворота, выше Фреда на целую голову, подхватили под руки и повели куда-то наверх. Князь взял царя под руку, как бы из почтительности, и повел его тоже наверх. Все кланялись.
Фред заметил, что князь не столько изображал почтительность, сколько действительно помогал Михаилу подняться. Тут к ним подбежала та самая стройненькая девочка, с длинной косой, которую он приметил во время пира. И стала помогать князю, поддержав царя с другой стороны. Тот улыбнулся и что-то сказал ей. Она кивнула, коса мотнулась по спине, и процессия скрылась из вида. Тут к Фреду обратился Микки.
— Пойдем, просвещу насчет устройства Руси и последних 15 лет ее истории, а тот ляпнешь что-нибудь не то на людях! Потом мне надо будет к князю, если позовет, А пока он с государем, у нас около часа есть.
Только собрались подняться, как к Фреду подошел холоп и сказал, что князь ждет в кабинете. Так что пришлось идти. Фред подумал, что, наверное, ему скажут, где и когда он начнет вести урок, и, может быть познакомит с учениками. Фред решил снова напроситься на охоту. Явно же князь разрешит детям в ней участвовать. Не до уроков будет. А ему любопытно. Он только один раз видел соколиную охоту, совсем малышом, когда ездили к герцогам Бургундским на свадьбу. И все. Дорогое удовольствие! Но вышло по другому.