Анастасья. Парижский роман
Шрифт:
– Простите, вы спрашивали о моём сне?
– Да, вы сказали, что на прошлой неделе плохо спали и видели неприятные сны. – Перед внимательно смотревшей на неё мадам Гросс лежал открытый блокнот. Неужели она собирается всё записывать? – Не волнуйтесь, я буду просто делать небольшие пометки, для себя – надеюсь, вы не возражаете? – осведомилась она.
Сны обрушивались на Анастасью каждую ночь: с тех пор как Рафаэль уехал в Милан, она постоянно просыпалась в три часа и больше не могла заснуть – электронный Толстой неизменно приходил на помощь… Анна и Вронский уже встретились на злополучном вокзале, и теперь Анастасью занимало одно: почему судьба вновь столкнула этих случайных людей – или же в этом не было ничего случайного? Как получилось,
Помнится, Рафаэль как-то сравнивал «Анну Каренину» с «Мадам Бовари»… Да, он говорил, что эти две разные философии адюльтера, обе гениально описанные, отличаются так же, как вино категории Grand Cru 25 и добротный, но примитивный пастис 26 … Да, кажется, он использовал такое сравнение. Интересно, а Марианне Обенкур он тоже это рассказывал?
– Анастазья, простите, вы плохо себя чувствуете?
Вопрос доктора Гросс вернул её к реальности.
25
Grand Cru – категория дорогих марочных вин.
26
Пастис – анисовая настойка, обычно употребляется как аперитив.
– О нет, всё в порядке, немного отвлеклась. Да, сны… Мне часто снится одно и то же, и я могу объяснить почему. Во времена студенчества я пережила очень неприятный опыт. Это было в Москве. Один мальчик пригласил меня на занятия по ирландским танцам – знаете, как Lord of the Dance? – Доктор Гросс кивнула, хотя Анастасья сомневалась, что она поняла, о чём речь. – В тот самый вечер террористы захватили здание, где мы занимались. Вы вряд ли слышали об этом, но это был один из самых громких и трагических случаев захватов заложников в России. Мюзикл «Норд-Ост» – так называлось представление, которое шло в том здании. Не знаю, нужно ли говорить, как это было?
Ей не очень хотелось продолжать, но доктор Гросс, пометив что-то у себя в блокноте, не переставала подбадривающе кивать.
– Мы танцевали, и вдруг врываются люди с автоматами, в камуфляже, ведут нас куда-то… Я думала – всё, убьют прямо там… Но нас загнали в зал, где сидели зрители мюзикла, и держали там два дня. Всё это было как один большой кошмарный сон. Ночью спецслужбы пустили внутрь здания какой-то газ, чтобы все уснули и появилась возможность освободить заложников. Я почувствовала запах, закрыла рот платком – так нас учили когда-то, ещё в школе, рассказывая о газовых атаках… А дальше ничего не помню – должно быть, меня вынесли оттуда без сознания.
Уф, и с этим покончено – она рассказала практически всё, что её мучило… Рафаэль и «Норд-Ост» – два сюжета, которые возвращались в её снах и наяву. Теперь будет легче!
– Чрезвычайно травматичный опыт, – посочувствовала доктор Гросс. – Вы тогда обращались к психологу?
– Нет, в тот момент я отказалась – наверное зря. К счастью, я не пострадала в физическом плане, но эти два дня в зале – сплошной ад… Подробности таковы, что я хотела бы это забыть, забыть навсегда, но не могу! А три года назад случились эти теракты в Париже – в театре «Батаклан» и в редакции еженедельника «Шарли-Эбдо»… Всё снова вернулось. Теперь я часто вижу во сне тот зал и женщин-террористок в чёрном… Просыпаюсь оттого, что мне нечем дышать – наверное, это паническая атака? Какое-то время я даже избегала театров и клубов, но потом это прошло.
– Понимаю.
– Самое удивительное – ведь я работаю в организации, которая помогает таким, как я, жертвам терактов!
Ночью она не думала об этом, только когда была с Рафаэлем.
– Но вы работаете в этой сфере уже давно? – уточнила доктор Гросс.
– Да, десять лет. И для меня это не было проблемой. Может быть, потому что я лично мало общаюсь с жертвами терактов, этим занимаются другие люди.
– А в чём заключается ваша работа?
Хороший вопрос. Угождать капризам Ги Шульца? Мотаться по всему свету, меняя часовые пояса как перчатки?
Наконец Настя сформулировала адекватный ответ:
– Как говорят, fille `a tout faire – «девушка на все руки»… Логистика, организация мероприятий, пиар, связи со спонсорами. Мой начальник считает, что я очень эффективна – впрочем, я была бы ещё эффективнее, если бы мне дали возможность хоть немного проявить инициативу… Мне кажется, в работе мне просто везёт – оказываюсь в нужный момент там, где надо, встречаю того, кого нужно. Забавно, ведь в личной жизни – с точностью до наоборот!
***
Времени оставалось в обрез, коллоквиум начинался через двадцать минут, а Борис Левин безнадёжно застрял у витрины традиционной ремесленной булочной 27 на улице Жакоб. Он уже давно не увлекался сладким: после тридцати откуда ни возьмись стал накапливаться лишний вес, и он поневоле начал считать калории. Но это было выше его сил!
Эти булочные… Только ради них можно было бы ехать в Париж! Не какие-то магазины, где продают хлеб и пирожные, нет, – настоящие храмы французского образа жизни! Можно ли представить Париж без ароматного хрустящего багета, который каждый день на рассвете рождается в этих крохотных раскалённых кухнях?
27
Ремесленные булочные – места продажи и изготовления выпечки по традиционной технологии.
За стеклом уже украшенной к Рождеству витрины расположились бриоши 28 , разнообразные слоёные булочки и, конечно, пышущие свежестью сливочные круассаны! Слюнки текли сами собой, заставляя забыть обо всех коллоквиумах на свете. Парижский круассан… Что сравнится с этим маленьким шедевром, который тает во рту и проглатывается в один присест, даже если ты уже успел по-русски плотно позавтракать?
С трудом удержавшись от покупки, Борис поспешил в CIPRI 29 – французский исследовательский институт, куда он был приглашён на коллоквиум мадам Шазаль, известным специалистом по России и большим другом его русского научного руководителя.
28
Бриошь – сдобная булочка из белой муки в форме пышки.
29
Название исследовательского института вымышленное.
Неужели потерялся? Борис растерянно глядел на перекрёсток улиц Жакоб и Сен-Пер: когда-то он ориентировался на левом берегу Сены лучше, чем в Москве! Устыдившись своей тупоголовости, принялся вспоминать: вот эта мебельная галерея, кафе на углу, малюсенький отель «Дю Данюб»… Из-за нагромождения лесов (в соседнем здании начались ремонтные работы) знакомые места казалось совершенно чужими. Наконец, с облегчением отыскав нужную дверь, он уверенно вошёл внутрь.
«Конечно же, я не один такой, будут ещё опоздавшие», – успокоил себя Борис, опустившись на неудобный пластиковый стул. Девица в очках уже начала нудное вступительное слово, и сидевшая в первом ряду мадам Шазаль, похожая на актрису Фанни Ардан, приветливо ему кивнула.