Анатомия счастья
Шрифт:
А вот и клиника «Урбан», ярко освещенная солнцем. Первые пациенты курили у главного входа под табличкой «Курить запрещено». Один в спортивном костюме, другой – в халате, купленном явно не для того, чтобы носить его на публике. Еще один таскал за собой стойку с капельницей, на этикетке значилось «Гепа-Мерц», пациент был желтый, печень не в порядке.
Анита прошла к подстанции «Скорой помощи». Пропустила вперед двух фельдшеров, которые выгружали из машины женщину с всклокоченными седыми волосами. Вслед за ними вошла в помещение подстанции, у двери ввела четырехзначный код 1516, годами
Со вздохом облегчения Анита повесила свои вещи в шкафчик, надела белый халат и оранжевые брюки, ощутила прикосновение липкой синтетики на коже. Проверила куртку: надпись «Врач «Скорой помощи» в полном порядке. И вошла в ординаторскую со старыми кремовыми диванами, с зеленым, как трава, столиком между ними, на котором всегда стоит плошка с какой-нибудь выпечкой или печеньем. Судя по запаху, администрация клиники снабжала этими кексами централизованно все отделения, вместе с медикаментами, мылом для рук, перевязочными материалами. Анита бросила на стол пакет с булочками и услышала голос Маика:
– Ага, и ты здесь?
– Да. Моринген отпросилась, я подменяю. Вот успела по дороге булочек купить. Это святое.
– Молодец! У меня как раз вот, – Маик держал в руке банку с медом, – дедушка прислал.
– Здорово! Люблю мед! – отозвалась Анита, стараясь скрыть излишний энтузиазм, в конце концов, для Маика сегодня обычный рабочий день.
– Доктор Моринген выдернула тебя из кровати? – поинтересовался Маик, разрезая булочку.
– Нет, я к тому времени уже встала.
– Ты разлюбила спать по утрам?
– Люблю по-прежнему.
– Ах да, у тебя же сын гостит. Совсем забыл.
– Вчерашний день был полон сюрпризов.
– Что случилось?
– Ничего, он ночевал у друга. Вот и все.
Маик приподнял правую бровь. И не пару миллиметров, а гораздо выше. Посторонний бы не придал значения, но Анита-то знала: Маик так поднимает бровь, когда уверен, что от него скрывают всю правду.
– Дай слово, что никому не расскажешь? – потребовала Анита.
– Даю.
– Лукас действительно ночевал у друга. А у меня ночевал кое-кто другой.
Маик перестал жевать, выпрямился и театрально распахнул глаза.
– Чему ты так удивляешься? – спросила Анита.
– Еще как удивляюсь!
– Ну, встретила старого знакомого. Пригласила домой. Что такого-то?
– Не ожидал от тебя такого, фрау доктор!
– Другие делают это постоянно. Вот ты, например.
– Именно! От меня-то чего и ждать. Но ты-то, ты всегда такая была…
– Наседка?
– Я не это хотел сказать.
– Гляди, Адриану не проболтайся.
– Мистер Экс, значит, об этом знать не должен? А почему? Вы расстались год назад, – напомнил Маик, – имеешь право.
– Не о том речь. Я вообще не хочу, чтобы обсуждали мою личную жизнь.
– Тоже мне личная жизнь. Так, секс случайный.
– Ну, не знаю, может быть, у мужчин все по-своему.
– У каких мужчин? У тех, которые гомо или которые гетеро? Не покатит. Ты так говоришь, как будто в XXI веке в мегаполисе только гомосексуалы просто
– Ну, хорошо. Но я не желаю, чтобы половина больницы знала, как тогда про тебя, когда ты со Шмитти… Или с Тео…
– Ладно, понял, – заверил Маик, откусывая большой кусок булки.
Он и вправду был единственным коллегой Аниты, который не считал нужным скрывать свою сексуальную жизнь. Анита знала его много лет, с тех пор, как приехала в Берлин. Без малого десять лет назад Адриан и Анита переехали в Берлин из Любека, тогда еще оба молодые ассистенты. Анита тогда стала подрабатывать в медицине катастроф и в первую же свою смену познакомилась с Маиком. Маик перебрался в Берлин из Нойштрелица задолго до этого. Ему было всего двадцать четыре года, но он уже и в Берлине, и в работе «Скорой помощи» разбирался много лучше Аниты, так что она научилась у него многому в профессии и с интересом наблюдала, как он держал себя в своей личной жизни.
Как и все пожарные, Маик учился на санитара службы спасения. Пожарные редко любили этот курс, но Маик его с самого начала обожал. Ни пожарная дружба на вахте, ни ритуал совместной стряпни не привлекали его так, как дежурство на «Скорой помощи». Не каждый фельдшер так предан своему делу. Этот энтузиазм и сблизил Аниту и Маика. Аните нравился его открытый, искренний нрав, его темперамент. С таким человеком, как Маик, можно было с одинаковым успехом и тушить пожар, и веселиться на празднике, не опасаясь, что он будет молча стоять в стороне, а Адриан именно так вел себя на многих вечеринках. И после развода дружба Маика стала для Аниты особенно ценна. Тем не менее она не решалась рассказать о Рио, которого Маик немного знал. Надо подождать, как дальше дело пойдет.
– Ну, чего ты так ухмыляешься? – возмутилась Анита.
– И не думал даже. Ты решила провести с кем-то ночь, ну и порядок.
– Маик, я серьезно!
– Что серьезно? У вас с ним серьезно?
– Не то. Скажи, я покраснела?
– Фрау доктор, да ты что?
Анита, не переставая жевать, подошла к зеркалу.
– Врун!
Анита включила телевизор, и они продолжали завтракать молча, пока у Аниты не запищал пейджер. Запищал, завибрировал и, поскольку лежал на самом краю стола, свалился на пол, но Маик в последний момент его подхватил. Они откусили еще по знатному куску от своих булок и отправились спасать пациента с затрудненным дыханием в садовое товарищество «Согласие», участок 127.
– Садовая избушка. Не к добру, – заметил Маик, пока Анита пристегивалась на пассажирском сиденье.
Маик не доверял вызовам в садовые товарищества. Анита поначалу думала, что такой вызов означает примерно следующее: чистенькому аккуратному пенсионеру во время вечернего гриля стало нехорошо от не вполне свежего картофельного салата, и «Скорую помощь» он уже встречает с упакованной зубной щеткой и подготовленной карточкой медицинского страхования. Однако опыт показал, что пенсионер в случае недомогания из своего садика за городом обязательно доберется до дома в городе. Но есть еще и такие люди, у которых нет другого дома, кроме как эта лачуга на участке. Странные это люди, или, как выражается Маик, специальные.