Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования
Шрифт:
В обязанности Эйзенберга также входили встречи со специалистами из криминалистической лаборатории ФБР. Их техническая и интеллектуальная подготовка произвела на него огромное впечатление. И все же он понимал, что комиссии не следует всецело полагаться на экспертные оценки Бюро, поэтому он попросил разрешения на получение консультаций в лаборатории криминалистики полицейского управления Нью-Йорка. Для анализа отпечатков пальцев он обратился к известным всей стране специалистам из полиции Чикаго. Комиссия незамедлительно дала добро на консультации.
В свободное от изучения биографии Руби время Берт Гриффин оказывал поддержку изысканиям Эйзенберга. Изучив документы ФБР и полицейского управления Далласа, 13 марта Гриффин написал служебную записку, в которой указывались имена четырех людей из Далласа и его окрестностей, которые внешне сильно напоминали Освальда и были
Глава 21
Офис комиссии
Вашингтон
февраль 1964 года
Первые несколько недель расследования штатные юристы комиссии все еще верили в добрую волю ЦРУ. Агенты, с которыми им приходилось иметь дело, были, как правило, умны, приятны в обращении, и обещание поделиться с комиссией всеми имеющимися у ЦРУ сведениями относительно Ли Освальда казалось искренним. Совсем иные отношения сложились у юристов и в особенности у членов комиссии с Гувером и ФБР: теперь уже все были уверены, что Бюро ставит комиссии палки в колеса, скорее всего, чтобы скрыть собственные промахи, допущенные при наблюдении за Освальдом непосредственно перед покушением.
Но в феврале появились первые тревожные признаки того, что и агенты ЦРУ, вполне возможно, утаивают информацию. Члены комиссии получили от Секретной службы новые сведения: сразу после убийства президента, в первые же часы, из ЦРУ поступили в Секретную службу доклады с подробным описанием перемещений Освальда по Мексике. Подняли материалы комиссии – там таких докладов не было; ЦРУ даже не поставило комиссию в известность об их существовании. Секретная служба, со своей стороны, отказалась представить эти документы: бумаги строго засекречены, пусть решает ЦРУ.
С тех пор как Рэнкин вошел в комиссию, из представителей ЦРУ он общался преимущественно с заместителем директора Ричардом Хелмсом и проникся к этому человеку уважением и симпатией. Годы спустя Рэнкин вспоминал, что в ту пору он верил: Хелмс, как и вся верхушка ЦРУ, добросовестно сотрудничает с комиссией. Но узнав о недостающих отчетах ЦРУ о поездке Освальда в Мексику, Рэнкин встревожился и решил выяснить правду через голову Хелмса. В конце февраля он обратился напрямую к начальнику Хелмса, директору ЦРУ Джону Маккоуну, с требованием прислать копии тех рапортов о поездке Освальда, которые уже получила Секретная служба1. И чтобы впредь таких проблем не возникало, Рэнкин в этом письме предложил ЦРУ подготовить к передаче всю документацию по Освальду, в том числе полные копии переписки по Освальду с другими правительственными службами как до, так и после убийства президента. Устав от бесплодных споров и неразберихи с ФБР, Рэнкин счел нужным – весьма сдержанно, как он полагал, – высказать ЦРУ предупреждение.
Ответ ЦРУ комиссия получила в пятницу, 5 марта. Из Управления пришла толстая папка якобы со всей собранной по Освальду информацией, начиная с его попытки остаться в Москве в 1959 году. Уилленс, заместитель Рэнкина, вместе с помощниками разобрал эту папку и сразу же увидел, сколь многого в ней недостает. К примеру, отсутствовали переписка и телеграммы от резидентов ЦРУ в Мехико.
Уилленс позвонил Хелмсу, и тот признал, что некоторые материалы пока не выдаются в связи с «определенными не подлежащими обсуждению проблемами». В служебной записке Рэнкину Уилленс упоминает о том, как Хелмс пытался подобрать отговорки: «Он объяснял, что часть этой информации уже была передана комиссии в иной форме, а другая часть материалов содержит не относящуюся к делу или же еще не проверенную информацию». С точки зрения Уилленса, это было неприемлемо: комиссии требовалось все2. Хелмс сопротивлялся, и тут прозвучал загадочный намек: дескать, молодой юрист не вполне представляет себе последствия, не думает о том, как требование выдать все документы по делу Освальда отразится на национальной безопасности. ЦРУ «предпочитает отклонить этот запрос», подытожил Хелмс. В отличие от Рэнкина Уилленс
На следующей неделе, в четверг, примерно в 11.00, Хелмс сел за стол переговоров с Рэнкином и другими юристами комиссии, среди которых были Уилленс и Коулмен со Слосоном. Комиссия задавала Хелмсу жесткие вопросы, в том числе самый болезненный для любой шпионской службы: может ли ЦРУ утверждать, что Освальд никогда не работал на него в качестве агента под прикрытием? Например, когда находился в Советском Союзе?
Хелмс заверил юристов, что Освальд никогда, ни в каком качестве не работал на ЦРУ и что сам Хелмс и другие руководители ЦРУ, вплоть до Маккоуна, готовы подписать аффидевит и подтвердить это под присягой. Однако члены комиссии не отступали и продолжали спрашивать: если ЦРУ ничего не скрывает, что же оно никак не выдает информацию о поездке Освальда в Мексику?3 Хелмс признал, что ЦРУ предпочло удержать у себя некоторые доклады, не желая раскрывать свои методы шпионажа на территории Мексики, включая прослушку и камеры видеонаблюдения, нацеленные на кубинское и советское посольства.
Рэнкин все еще стремился сохранить доверие к ЦРУ, и аргументы Хелмса о необходимости держать в тайне разведывательные операции ЦРУ в Мексике убедили и его, и других юристов. Итак, Рэнкин предложил компромисс, и Хелмс его принял: ЦРУ обещало впредь предоставлять комиссии цензурированную сводку по всем сообщениям, касающимся Освальда, причем члены комиссии могли в любой момент обратиться в штаб-квартиру Управления и просмотреть там нужный документ целиком.
Обсудили и другие проблемы, касавшиеся Мексики: комиссию беспокоили дыры в сведениях ЦРУ о передвижениях Освальда по Мехико и о людях, с которыми он встречался, в особенности по вечерам. Он зарегистрировался в маленькой гостинице возле автостанции, но с наступлением темноты мог отправиться по городу куда угодно – по-видимому, безо всякой слежки. «Все вечера этой поездки остались вне нашего поля зрения» – так, по воспоминаниям Слосона, он сказал Хелмсу. Хелмс предложил членам комиссии отправиться в Мехико. Они «вполне могут обойти обычные правительственные каналы и напрямую пообщаться с причастными к делу людьми». Со своей стороны Хелмс обещал им всяческое содействие резидентуры ЦРУ в Мехико. Слосона эта идея привела в восторг.
После этой встречи с Хелмсом комиссия действительно получила от ЦРУ материалы, в том числе и отчеты о поездке в Мексику, переданные ранее из ЦРУ в Секретную службу. Один из рапортов был подготовлен ЦРУ в 10.30 утра на следующий день после покушения и извещал Секретную службу о том, что резидентура ЦРУ в Мехико располагает фотографией, сделанной во время наблюдения, и человек на этом снимке похож на Освальда. Сама же фотография так и не попала в руки членов комиссии. Причину этого Хелмс объяснил в письме к Рэнкину: ЦРУ не сочло нужным предоставить фотографию, так как почти сразу же установило, что этот человек – не Освальд. ЦРУ не видит необходимости загружать комиссию бесполезной работой, ведь эта фотография не представляет никакой ценности для расследования. Но пусть Рэнкин направит следователя из комиссии в штаб-квартиру ЦРУ, и ему покажут снимок круглолицего, славянской внешности мужчины, на вид и выше, и крупнее Освальда.
В соответствии с новым духом полной открытости ЦРУ в марте разрешило Госдепартаменту предъявить членам комиссии также две телеграммы, которые тогдашний посол США в Мексике Томас Манн направил в Госдепартамент и в ЦРУ в конце ноября, сообщая о своем подозрении, что сложился кубинский заговор против президента Кеннеди. Хелмс признался своим заместителям, что «много размышлял», стоит ли показывать эти телеграммы комиссии. Дэвид Слосон прочел их и, к своему огорчению, понял, что от комиссии по-прежнему утаивают значительную часть информации по событиям в Мексике4. Очень уж встревоженно писал во все инстанции Манн, который был убежден в причастности Кастро к подготовке убийства. Кроме того, в телеграммах содержался намек на другие неизвестные комиссии материалы, включая распечатку прослушанных ЦРУ телефонных разговоров Освальда с Мексикой. Слосон наткнулся на служебную записку Манна, где упоминался известный посольству роман бывшего посла Кубы в Мексике с Сильвией Дюран, «неразборчивой в связях» мексиканкой, непосредственно общавшейся с Освальдом. Слосон всерьез задумался над тем, что же еще скрывается в документах посольства.