Андервуд. Том 3
Шрифт:
— Я это я, настоящий Ганс.
— Ты так и не принял это, да? Ты же столько знаешь…
— Чтобы узнать правду, я делал ужасные вещи, мама. Точнее, я делал их, чтобы… — сказав это, он до боли прикусил губу.
— Что бы ты ни делал, я тебя не осуждаю.
— Я не ради неё марался, а чтобы не чувствовать боль. Правда досталась случайно — я не просил её.
— И теперь ты не знаешь, как с ней жить? — она наклонила голову вбок, будто объясняла что-то очевидное несмышлёному ребёнку, но ласково и тактично.
— Я чудовище, люди доверились
— Иди сюда.
Он присел рядом с её ногами и потёр кулаком лоб, силясь сдержать эмоции.
— Вот так, положи голову сюда, — нежными тёплыми пальцами она притянула его к себе и погладила.
— Я всю жизнь был один, притворялся каким-то выдуманным персонажем, дурачком, — он сжал зубы, рука тряслась, собранная в кулак. — Терпел… их насмешки.
— Мой дорогой мальчик, — мягко сказала женщина.
— Если бы я выдал себя хоть раз, хоть на секунду, понимаешь… Арлинги бы убили меня. Это какой-то бред… Я так долго притворялся, что сам не заметил, как стал своей же выдумкой, — слова лились из него, как прорвавшаяся гнойная рана. — Я не тот, кем являюсь для остальных…
— Я вижу твои страдания, но в твоём сердце всегда было много места для доброты и любви, — бархатные руки едва заметно коснулись его уха и намокли, дойдя до влажной щеки. — Ты стремился защищать тех, кто тебе дорог.
— Неправда, я боялся, что меня предадут. За мной идут только ради видений. Они доверились мне, но я не могу им отплатить тем же.
— Враги окружали тебя с детства — тебе пришлось стать скрытным, — еe голос был спокойным, как лесной ручей. — Ты не виноват. И пусть не замечаешь этого, но ты сильный и смелый.
Он ещё больше зажмурился, а мама продолжала.
— Я верю в тебя, Ганс, твоя справедливость освещает всем путь. Разреши мне обнять тебя, я буду ждать, сколько захочешь.
— Я этого не заслужил, я плохой сын.
— Моя любовь к тебе не требует заслуг, ты всегда будешь моим дорогим сыном, каким бы ты ни был.
* * *
Чуть больше двух недель назад.
Ник со спутниками присели отдохнуть после долгой и опасной дороги. На них нападали ещё дважды. К сожалению, потеряли двух зазевавшихся грузовых варанов. Отряд планировал использовать их для транспортировки емировых камней, но, похоже, придётся смириться с потерей тягловой силы.
— Уверен, что в правильную сторону идём? — спросил его Ганс, разбинтовывая раненую кисть, чтобы Алекса смазала её целебной мазью — запасы руды приходилось экономить.
Вместо ответа Ник кивнул на стену напротив них. Там красовалась одна из зарубок, оставленных когда-то хитиновым копьём.
— Умно, — хмыкнул аристо и подул на руку от боли.
Тогда, если честно, Жнец и не думал, что сможет выбраться. Больше делал это для успокоения: мол, надежда есть, значит, надо бороться. И вот теперь он снова
— Ему лучше? — спросил Ник у Алексы, подошедшей с баночкой мази.
— Стабильно плох, но жить будет. Я готовлю для него припарки из того, что есть, но скоро порошок закончится и тогда будет поздно. Не дёргайся, Ганс, — попросила она парня, когда обработала его раны. — У тебя всё в порядке? — поинтересовалась она у Ника, когда закончила. Тот кивнул, думая о своём. — А, ну да, на тебе же всё как на саламандре заживает. Ладно, пойду с ним ещё посижу, ему легче, когда кто-то рядом присматривает.
— Давай, — Ник переглянулся с ней, девушка опустила глаза.
С последнего раза у них вроде бы опять наладилось общение, но он вовремя себя одёрнул и не шёл на контакт, просто морозился.
Такие события, наоборот, сближают, а он не хотел усугублять всё ещё больше. Если надо быть бесчувственным ублюдком, то пусть так и будет. Ненависть для неё станет лучшим топливом, чтобы построить жизнь без него. А Ник займётся своими проблемами. На том и порешил.
— Всё в порядке? — поинтересовался Ганс. — Женщины они ведь сам знаешь…
— Давай без лекций от альфа-самца? Притормози.
— Хорошо, понял. Не лезу не в своё дело, — аристо примирительно выставил руки вперёд, — но если захочешь…
— Да-да, поплачусь, а потом вытру слёзки твоей лысой башкой.
Ганс провёл рукой по голове, словно проверял, выросли ли на ней волосы.
— Такого применения ей ещё никто не придумывал.
Они расположились на ночлег. В этот раз охранять лагерь поставили Фараджа. Вход в пещерный карман загородили тяжёлым камнем, чтобы в случае чего выиграть время.
Фехтовальщику досталась идеальная для его оружия сила — феноменальная гибкость. Тот мог прокручивать корпус вокруг своей оси и сносно себя чувствовать. Да что там — его постоянные дурачества с повёрнутой за спину головой заставляли Алексу иногда вздрагивать, а шутник пучил глаза и картинно умолял о помощи, пока не получал тяжёлый подзатыльник от Брогга. Или всё же подлобник?
В общем, несмотря на сложность похода, их боевой дух оставался на высоте.
Влажность в пещерах повышалась, и теперь вараны месили своими лапами грязь, та прилипала к чешуе и засыхала, затрудняя передвижение живого транспорта. Приходилось останавливаться и магией воды смывать с животных этот лишний груз.
В дороге караван уже вторую неделю, и что-то подсказывало, что они либо не туда свернули, либо Ник не совсем точно рассчитал расстояние. Эта мысль раздражала его, ведь было бы верхом глупости, закончись всё так. Однако, спустя полдня, путешественники напоролись на очередную насечку и выдохнули.
— Кажется, скоро придём, — пытался детальней вспомнить события Ник, для него тогда всё было как в тумане.
Состояние усталости, голода и расшатанных нервов — это вам не шутки.
— Ганс, можно тебя на секундочку? — к ним подошёл Уппо.