Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

Андреев Даниил Леонидович

С клавиатур, камней, страниц;

Пред ним плотской состав – не плотен,

Меж ним и волей – нет границ.

Внося беззвучно, с постоянством,

За мыслью мысль на лист ума,

Оно не знает ни пространства,

Ни слова тусклого “тюрьма”.

Творцы, кого мы звать привыкли

Давно замкнувшими свой круг,

Творят в ином, высоком цикле

И в душу смотрятся, как друг.

О, если б только сроки!

сроки!

О, лишь успеть бы до конца,

До первых нимбов на востоке

Осуществить свой долг гонца.

1950

О ПОЛУЗАБЫТЫХ

Народная память хранит едва

Деяния и слова

Тех, кто ни почестей, ни торжества

Не пожинал искони;

Громом их доблести не сотрясен

Сумрачный строй времен;

Дальним потомкам своих имен

Не завещали они.

Есть безымянность крупин песка,

Винтиков у станка,

Безликость капель, что мчит река

Плещущего бытия;

Их – миллиарды, и в монолит

Всякий с другим слит;

Этому множеству пусть кадит

Гимны – другой, не я.

Но есть безымянность иных: свинцов

Удел безвестных борцов –

Вседневных подвижников и творцов

Деятельной любви.

Встань перед ними, воин-поэт,

Славою мира одет, –

Перечень звучных своих побед

Надвое разорви.

Эти – прошли в города и в поля,

Со множеством жизнь деля, –

Врачи, священники, учителя,

Хозяйки у очагов;

И, лязгая, сдвиги эр не сотрут

Их благодатный труд,

Ни уицраор, ни демоны смут,

Ни ложь друзей и врагов.

Они умирали – не знаю где:

В дому или на борозде.

В покое ли старости или в труде, –

Но слой бытия сквозь слой

Им разверзал в высоте миров

Всю щедрость своих даров,

И каждый включался в белый покров

Над горестною страной.

Пусть мир не воздаст ни легендой им,

Ни памятником гробовым,

Но радость нечаянную – живым

Они бесшумно несут;

Они проникают в наш плотный быт –

Он ясен им и открыт, –

Их теплым участьем одет и омыт

Круг горьких наших минут.

Никто не умеет их путь стеречь,

Никто не затеплит свеч,

Никто не готовит богатых встреч,

Никто не скажет “спаси”, –

Но жаль, что туманная старина

Укрыла их имена,

Когда-то в промчавшиеся времена

Звучавшие на Руси.

1957

РОДОМЫСЛЫ

1

А

в мутно-дымном зеркале Истории

Мятутся, реют, мчатся ночь и день,

Как тени туч на диком плоскогорий:

Гигантов тень.

И на великих перекатах времени

Встает один,

Встает другой – вождь среди бурной темени

И жадных льдин.

Какой они безмерной мощью движимы –

Видь! обнаружь!

Нет слепоты, когда коснемся ближе мы

Их жгучих душ!

Бразды владычества лишь им поручены,

И судно царств

Они проводят через все излучины

Любых мытарств.

О, не тираны! не завоеватели!..

Отцы стране.

Их Я – не здесь: в Кремле ли? в Монсальвате ли?

Там! в вышине!

Не для себя, и не собою правимы,

Они – рука

Таких, как Ты! И чествовать их вправе мы

Во все века.

Парча ль на них, иль грубые отрепья там –

Во всем Твой смысл,

И про такого говорим мы с трепетом:

Вот родомысл.

1955

2

“Красное Солнышко”.

Разве другое

Знаем мы прозвище в пестром былом

Чье-нибудь – столь же простое, живое,

Теплое,

точно касанье крылом?

Если б не знать ничего о деяньях

Князя Владимира,

только смысл

Прозвища в простонародных сказаньях –

Мы б догадались:

вот родомысл.

Если б о Невском герое суровом

Русь не хранила ни дат, ни числ,

Лишь

о рыданьи народа над гробом –

Было бы ясно:

вот родомысл!

Разум робеет от явного взмаха

Крыльев архангельских

у шатра

Князя Олега

иль Мономаха,

Минина,

Донского,

Петра.

Дар родомысла страшен и светел:

Горе тому,

кто принял его,

Не обратив свою самость

в пепел

И в ратоборца –

все существо.

Радость любви и дома – закрыта.

Радость покоя – запрещена.

Все, чем Народная Афродита

Манит и греет –

грех. Вина.

Разум – без сна на башне дозорной.

В сторону шаг –

срыв и позор.

Лишь на одно устремлен

упорный,

Нечеловечески-зоркий взор.

Много имен, занесенных в свиток,

Мало – невычеркнутых до конца.

Это – ярчайшие звезды Синклита,