Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.
Шрифт:
Духи таинственнейшего венца.
1955
ГЕНИИ
Пред лицом колоннад
Росси
И Растреллиевых дворцов,
Кто из нас небеса спросит
О загробной судьбе творцов?
Как рожденный слепым калека,
Презирающий всех, кто зряч,
Усмехнется рассудок века –
Знанья собственного палач.
Но умолкнут кругом
битвы,
И
нам
Храм, что строит теперь
Витберг –
В запредельном Кремле
храм.
Из светящихся ткут туманов
Там сторадужный свод
те,
С кем титан Александр Иванов
Дружит в ангельской высоте.
Все картины – лишь холст рубищ,
Если ты
чуть проник
в строй
Тех миров, где творит
Врубель,
Водит кистью луча Крамской.
Может быть, только взор
внуков
Глянет в купол, где нет
дна,
Где поет океан
звуков –
Труд нездешний Бородина.
Но теперь мы еще
глухи,
Не вмещая умом простым
Тех высот, что сейчас
в духе
Воздвигаются Львом Толстым.
Каждый алчущий повстречает
Тех, кем полог культур
ткан,
Но блажен, кто при жизни чает
Синь и золото
иных
стран.
1951
ПРАВЕДНИКИ ПРОШЛОГО. Триптих
1
Я люблю направлять наши мысленные
Лебединые вольные взлеты
В неисхоженные, неисчисленные
Чернолесья, урманы, болота:
Тишь ли это, веками намеленная,
Дух костров ли, и чистый, и едкий –
Только видятся срубы просмоленные,
Где спасались великие предки;
Где, скитаясь дремучею родиною,
По суземищам крепь засевая,
Снеговая, босая, юродивая,
Тихо строилась Русь лесовая.
Малый колокол перед заутренею
Тонким голосом звякал на тыне –
Возвещение подвига внутреннего,
Освященье звериной пустыни.
Благовоньем стезю оторачивая,
Колыхались сосновые вайи,
Многострастную горечь осадчивую
С истончаемых душ овевая.
И у рек студенцовых, меж ельниками,
Сквозь прокимны, и свечи, и требы,
Тихо-тихо сквозил пред отшельниками
Край иной, совершенный как небо.
Он просвечивал над мухоморниками,
На лужайках, на ульях, на просе;
Он ласкал с мудрецами-отшельниками
Толстогубых детенышей лося.
Сквозь
Не вторгались ни гомон, ни топот
В это делание высокосовестное,
В духовидческий огненный опыт.
2
Они молились за многошумное
Племя, бушующее кругом,
За яростных ратников битв безумных,
За грады, разрушенные врагом:
Они молились о крае суровом,
Что выжжен, вытоптан и обнищал;
О скорби, встающей к тучам багровым
Из хижин смердов и огнищан.
Они молились за тех, чьи рубища –
В поту работы, в грязи дорог;
О бражниках по кружалам и гульбищам,
О ворах, вталкиваемых в острог;
О веке буйном, о веке темном,
О горе, легшем на все пути,
О каждом грешном или бездомном
Они твердили: Спаси. Прости!
Они твердили, дотла сжигая
Все то, что бренно в простой душе,
И глухо, медленно жизнь другая
Рождалась в нищенском шалаше.
Их труд был тесен, давящ, как узы,
До поту кровавого и до слез;
Не знают такого страшного груза
Ни зодчий,
ни пахарь,
ни каменотес.
И мощь, растрачиваемую в раздольи
На смены страстные битв и смут,
Они собирали до жгучей боли
В одно средоточье:
в духовный труд.
3
И гудели вьюжными зимниками
Боры
в хвойные
колокола…
Преставлялись великими схимниками
Истончившие плоть дотла;
Поднимались в непредставляемую,
Чуть мерцавшую раньше синь,
Миллионами душ прославляемую
Из лачуг, из дворцов, пустынь;
Исполнялись силой сверхчувственною,
Невмещаемою естеством,
Мировою,
едва предчувствуемою
На широком пути мирском;
Обращались долу – в покинутую,
Обесчещиваемую
страну,
Обескрещиваемую,
отринутую
За таинственную вину;
Братски связывались
усилиями –
Тем усильям прозванья нет;
Серафическими
воскрылиями
Простирались над морем бед –
Душу бурной страны рождаемую
Ризой солнечною убеля
У взыскуемого,
созидаемого,
У Невидимого
Кремля.
1957
*
Все упованье, все утешенье