Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка

Петровский Алексей

Но теперь она такъ устала, такъ осла-бьла. Воздухъ такой тяжелый, душный. Мысли въ головЪ — точно сЪрыя. тя-желыя облака тумана, безъ начала, безъ конца. П больше, чЪмъ когда-либо, сердце ея адлЪло о дЪтяхъ: въ послЪд-нее время они оыле так1е безчувствен-ные, бездушные. Какъ хотЬлось, чтобы они засмеялись виднымъ для всЬхъ си'Ьхомъ, чтобы простерли къ ней руки, удивлялись бы сказкЬ и, засылая, закрыли бы голубые глазки. Но Н'бтъ, —• глухими и н-Ьмыми суждено имъ остаться на в^ки. Не было п^Ёсни у матери, не было вЬры въ разсказЪ о блуждающихъ принцахъ.

Она уложила ихъ на землъ. Пусть спять! Пусть имъ г(1езятся сны — прекрасные и полные пЬсенъ, какъ весен-шй М1ръ! Пусть снятся имъ сны о любви ихъ матери, о ея заботахъ и ея тоскЪ. И хотя они и глухи и н'Ёмы, и.чъ открыть М1ръ оновидешй. Ибо все, что молодо и прекрасно, видигь сны, и поеп.. и смеется во сн*.

Лени сЬла, опустила руки на кольни и гляд'Ьла вверхъ, въ просвечивавшуюся сквозь листву черемухи небесную синь. Въ голове уже роились новыя мысли — более далеюя и оггвлеченныя, чемъ ея детки и ихъ сны.

Велики и необъятны небо и М1ръ. Земля — мягкая, зеленая, а небо — глубокое, голубое. Такъ бы и сидеть безъ конца подъ этимъ небомъ и грезить, съ глухой печалью на сердце, съ печалью, навеянной веемъ красивымъ и тихимъ. А въ груди — счастье, и радость при сознан1и, что живешь и что небо такое глубокое и синее.

Она устало, вздохнула.

Зажмуривъ глаза, девочка глядела въ дрожащую листву. Листья 1 двигались,' качались. Вотъ, листочекъ трепещетъ, точно дролсащее крылышко бабочки,: Л-

Лени вся въ ожидаши: воть-воть оно сломается: — травянисто-зеленое крылышко бабочки!

Она набрала въ молодую грудь много воздуха, запрокинула голову и, полулежа на спине, оперлась на руки.

Поседелые стволы деревьевъ кружились передъ глазами, вилообразные и кривые, полные трещинъ, похожихъ на зарубцевавшаяся раны — со следами жизненной борьбы — воспоминатями молодости. Природа открыла, полный таинственности, уголокъ своей души: срос-ппеся въ сморщенный узелъ ветви — змеи, — узловатый и вздутыя, точно отъ опухоли, — отъ избытка крови. А надъ ними — шатеръ листвы и цветовъ, бело-зеленый, съ б1ен1емъ живого сердца, съ знойньнгь дыхан1емъ, жажду-

Щ1Й, ШИряШ1ЙСЯ.

Внизу — въ сырыхъ сумеркахъ — чаща чертополоха, крапивы и лесной малины, лопухъ, журавлиный горохъ — всяшя травы и былинки, все, что ползетъ, что извивается по земле, острымъ носикомъ пытливо нащупывая путь, взбирается вверхъ по дредаснымъ стволамъ, стремясь къ свету, къ воздуху. А позади всего — обгорелые снизу, толстые столбы садовой изгороди, ея по-перечныя доски, и — сквозь -свисающую паутину — узк1я клочья' неба, полей и чернеющаго вда,1и леса.

Изъ малинника лилась безконечная пЪсня маленькой птички, и подъ каждым!, листомъ лопуха трещалъ кузне-чикъ. Иной жизни точно и не было подъ широкимъ небомъ. Укрывш1Йся за са-домъ хуторъ таилъ молчаше. Только где-то вдали позванивалъ колокольчикъ на шее овцы. — тихо и размеренно ^ монотонно, какъ будто и онъ неотьсмт' лемо соединенъ съ б1ен)емъ сердца при-* роды, слышнымъ въ это воскресное утро.

Лени сомкнула веки. Странная усталость сковала члены, странное

чувство и радости, и печали наполнило все ей существо, разлилось по телу дремотной слабостью. Ничего не слыхала, не видела — лишь сквозь закрьггыя веки ощущала дрожащ1Й золотистый зной. Вдали позванивалъ, замирая, колсжольч чикъ. ?.

№ 4.

«Балт1йск1Г1 Альчинпм.^ АрГ1|Ч-ъ.

17.

Л

^..

?.'Гены оьла, опустила руки на ко.т.ни и глтЬьла ввсрхг,, вь просбгьнивавтуюся сквозь листву чаре.иухн небесную синь.

.,.^1спссшки черемухи." стр. 16. 2

' Бллт1ппаГ| Лл1.мана-\ь> Аргусъ.

№ 4.

И труп.
– тичпи сквозь сот. — л.> слуха долеПль спЬхь. шопптъ и шур-шнн1(' трапы пидь чьнми-тп м ц-ами. Устало кружилис!, мьгели. Пи гиллсамь она узнала, кт» идеть: изъ-за ннхъ не стоили подпить голову, не стоило оглянуться. Сестра .Мар|я п раГютниь'ь Куста.

И зач1;.м1. то.1ы;:1 у .Мар1н такт! нрп-низывающШ. р1;зк1п смЪхъ! Точно но-жемъ онь рыжеть слухд, усталой .к'нп. Даже здЪсь еп н1;ть покоя, нельзя быть одппГ! со свопмн мыслями и куклами. Пшткянн" ипи приходять. говорят!, и

С-М1И0ТСЯ.

1ух1я в1;тки хрустягь подь ногами, шелестятъ раздвигаемые кусты. Воть. они прои]ЛН мн.мо черемухи. Н инять шопоть и опять см1;хь Мар1и. знопный и порхактип. кшатливыП и таиисткен-ныИ.

Передъ пазами Лени сквозь кусты ме.и.кнула ея красная юбка, пестрая и задпрная, какь и сама .Мар1я. Теперь они нав1;рное сели: листья уже не ]нурнн1тъ. Лишь Ш(1Погь и смкхь, с.м1;хь и шопоть. ..

Лепи устало потянулась. Ахь, — оть дслгаго сидЬнья заныла грудь. Глубоко вдихпула .медвяный воздухъ, полный запаха черемухи и ко]1Ы черной смородины, и встала: тысячи желтыхъ и зелены.хь без1|1орменпых1. клочьевь песка и синей коры закружились передд. гла.зами.

;_!а к'уста|1Никомь видиЪлся садь сд> его мшистыми яблонями, а ппдальик' пче.1ьнпкь и |]ябины, обвитыя хмелемд., и наконець, на фонЪ голубого неба — журавль колодца, точнп поднятая ь'д. пе-бу рука великана.

II вдругь Лени С(1вс1,мь б.дизко уви-д1;.1а Кусту и .'.1ар1|о. Они спдЪли. прп-слопившись кь опро1;и1г\'вшемуся пустому улмо. Ма]11я запустила руки въ во.ю-сы кусты, ероншла и гладила пхъ. опускаясь грудью па плечо па11ня. но.тная нскрящагося смЪха н переликаыпи'йся черезъ край ]тдостн.

Въ рукахъ у Кусты бы.гь большой, намазанный часломь. лг1ноть хл1;ба. Онъ Ълъ въ об* щеки, см-Ьялся. обнимая свсюодной ||укоП ста1гь Мар1И.

Они си.д'Ёлп, н Лени глядЪ.да па нихъ. У нея пропали и уста.юстт. и со1{ъ. Она была во:»уждена. ь'аь'ъ и они. Она смут-

но чувствовала, что зд'Ьсь сокрыто что-то таинственнче, воспрещенное.

Но почему такъ трепетн" билось сердце, когда она, пробираясь межъ кустовь, подползала къ нимъ? Точно молоть сту-чалъ въ груди.

Теперь ина уже стояла у нихъ за спиной.